на правой ноге, и с тех пор немало настрадалась, регулярно подворачивая больную ногу. Видимо, вместе с осколком треклятого мениска в Яниной коленке «плавал» и кусочек нерва, поскольку нога начинала подрагивать, словно у нетерпеливой охотничьей собаки, едва над головой хозяйки сгущались тучи…
Дверь Заваленко на этот раз оказалась плотно закрыта. Яна нажала пальцем на дверной звонок и, услышав неприветливый электрический звук, поморщилась. Неужели трудно заменить противное дребезжание на какую-нибудь более мелодичную трель или птичий свист, как у них, на крайний случай?
Маргоша, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, топталась рядом. Вся ее грузная невысокая фигура представляла собой немой протест безжалостно согнавшей ее с теплого дивана Быстровой. Казалось, что Маргоша мысленно отсчитывает отведенные на рекламную паузу пять минут и рассчитывает вернуться назад аккурат к продолжению могучего сериала.
Быстрова уже в третий раз занесла было руку над дверным звонком, как вдруг дверь резко распахнулась, и обе дамочки с тихими возгласами отшатнулись от дверного проема при виде открывшегося их взорам зрелища. Прямо перед ними, покачиваясь, словно парус на ветру в темную ночь, в огромной, до пола, белой рубахе стояла совершенно босая Заваленко.
– Танюх, ты в порядке? – Быстрова с сомнением покосилась на соседку, – почему сидишь в темноте? Зажгла бы свет что ли… – Бормоча подобным образом, она вошла в прихожую и, лишь включив свет, приободрилась:
– Ну, выкладывай, что у тебя опять стряслось! – почти весело обратилась она к Заваленко. Следом за Яной в квартиру вплыла Маргоша, которая никак не желая расставаться с любимым сериалом, спросила натужным тенорком:
– Танюш, а где у тебя телевизор? Там? Ты не будешь против, если я досмотрю свой сериал? А вы тут пока поболтаете с Янкой, – и Пучкова с грацией новорожденного слоненка скрылась в указанном Заваленко направлении. Через пару секунд из соседней комнаты отчетливо донеслось:
– А что же это, Юлечка, ты так долго не приходила? Чем была занята таким важным?
– Да вот, пуговки все застегивала, – отвечал вполне узнаваемый голос актрисы «второго плана».
– Ха-ха-ха, – радостно закудахтал в унисон мужской голос.
Быстрова тяжело вздохнула. Ясно. Теперь Маргошу притянуло к экрану стальным тросом любопытства обывателя. Значит, придется общаться с безумной Заваленко, как говорится, «тет-на-тет». Ну что же… И не через такие сложности проходили.
– Тань, пойдем-ка на кухню, кофейку выпьем что ли, – бодро сказала она, и, не взирая на испуганное мычание Заваленко, которая до сих пор не проронила ни единого слова, буквально силком повела соседку в кухню. Включив свет, Быстрова несколько секунд хлопала глазами, потом из груди ее вырвалось какое-то неясное клокотание, очень напоминавшее чавкающее шипение напольным часов перед боем.
Наконец Яна собралась с духом, широко открыла рот и, указывая рукой на середину кухни, произнесла следующий набор слов и звуков:
– А-а-а-а!