мы стали готовить лагерь.
Через некоторое время, лагерь ожил. Стояла, готовая приютить путешественников, палатка. Через открытый клапан входа виднелись уютно раскрытые спальные мешки, небрежно брошенные на надувном матрасе. Костёр весело хрустел предусмотрительно припасенными дровами. Над костром, на специальной треноге, висел котелок с только что почищенной картошкой. Вода в реке была ледяная, но после многочасового боя с лесными завалами нас это не остановило. Смыв грязь и пот, мы выбрались к костру; вода уже закипала. Растершись полотенцами, мы оделись. Ринка с посиневшими губами прыгала у костра, стуча зубами. Посмотрев на нее, я достал флягу с коньяком и протянул ей. Дочь с недоверием уставилась на меня.
– Отхлебни большой глоток, – велел я, – не хватало еще, что б ты заболела!
– Пап, ты уверен? – протягивая руку, уточнила она.
– Это не для пьянства, к тому же коньяк очень хороший, и если уж начинать употреблять крепкий алкоголь, то он должен быть высокого качества.
Зажмурившись, она сделала пару глотков. Я ожидал, что она сейчас театрально сморщится и что-то прокомментирует, но Ринка, проглотив алкоголь, молча отдала мне фляжку и вытерла губы. Я тоже отхлебнул и, убрав драгоценный запас, сел к костру. Тепло быстро разливалось по телу, напряженность и тревога спадали, заменяясь легкой усталостью. Ринка, по всей видимости не ожидавшая такого эффекта, удивленно прислушивалась к своим ощущениям.
– Спасибо, папочка, теперь, по твоей милости, я люблю коньяк, – не то шутливо, не то серьезно сказала она, садясь напротив.– Еще бы сигару! – нет, все-таки она издевалась!
– Угу, щаз-з, надо было тебя ремнем согреть, а то от коньяка ты заговариваться начинаешь, – подкидывая несколько веток в огонь, ответил я.
– Что делать-то будем? – посерьезнев, спросила Ринка.
– Перебираться через мост – смысла нет, а вот если проехать дальше, то там должен быть маленький городок, по крайней мере, он там был в нашем мире.
– Боюсь, там мы найдем, то же самое, – вздохнула она и, приподнявшись, воткнула нож в картофелину, проверяя готовность. – Скоро сварится.
– Не скажи, кое-какая надежда есть. Сама посуди: маленькая деревня исчезла бесследно, а вот здесь, в Заречье, кое-что осталось, – значит, есть вероятность, что город сохранился еще больше; возможно, там мы найдем людей.
– Папа, да очнись ты! – вскричала она, но опомнившись, понизила голос, – не исчезала деревня, здесь ничего не сохранилось и не исчезло, здесь – все другое. Посмотри: этого разрушенного барака в Заречье не было, на его месте стоял обычный деревянный дом; там, за мостом, была администрация в кирпичном двухэтажном здании, здесь его нет. Дед нам показывал заправку, помнишь? Её тоже нет! Вчера на озере был песчаный пляж, сегодня там сплошная трава и ни одной песчинки…
– Но лес, река, дорога? – я стал оглядываться. – Вон под тем деревом мы вчера…
– Природа