газет и папирос вели постоянное наблюдение. Менялись местами, чтобы не привлекать к себе внимание полиции. Вечерами вся собранная информация докладывалась руководителю группы. Несложно догадаться, что это был лично Савинков.
С одной стороны, Азеф всячески одобрял и направлял подобного рода деятельность. Но с другой – деньги он любил не меньше своей революционной карьеры. Вероятнее всего, даже значительно больше. Именно поэтому он отправил своим кураторам следующее донесение: «Для покушения на министра предполагается применить динамит, коего в распоряжении имеется до двух с половиной пудов. Никого из исполнителей пока еще в Петербурге нет. Руководителя обещали прислать из-за границы, и кажется, что он уже приехал в Россию, но в Петербурге его еще нет. Министра предполагают подкараулить при выходе от одной дамы, проживающей на Сергиевской». То есть вам сообщают главное: на Плеве готовится покушение. А все остальные детали, которые гораздо важнее с этой точки зрения, оказались классической обманкой. Именно она и позволила Савинкову совершить в конечном итоге то ставшее легендарным убийство.
18 марта 1904 года все должно было пройти по тщательно разработанному плану. Нервно прогуливаясь по Летнему саду, Савинков услышал взрыв. Однако повода для радости не оказалось. Скорее напротив: появилась ненависть к трусости. Как потом выяснилось, покушение не состоялось. Один из боевиков, Давид Боришанский, не кинул бомбу в проезжавшую мимо него карету, хотя находился в превосходной позиции. Экипаж министра едва не сбил его с ног, настолько близко он стоял от него. А как же взрыв, который услышал Савинков? – спросит меня пытливый читатель. Будущая легенда мирового терроризма в армии, разумеется, не служил, а потому и перепутал взрыв бомбы с выстрелом полуденной пушки в Петропавловской крепости.
Первый блин почти всегда и у всех выходит комом. После недолгих размышлений Савинков решается довести убийство Плеве до конца. Он меняет легенду. Теперь он – преуспевающий представитель английской фирмы. Живет в роскошной квартире на улице Жуковского. Рядом с ним гувернантка. И лишь очень немногие знают, что и она – боевик. Дора Бриллиант, пошедшая в революционное движение из очень зажиточной еврейской семьи. Также рядом с Савинковым находится лакей. Это Егор Сазонов, который и станет через несколько дней убийцей министра внутренних дел Российской империи.
Рассчитано все, вплоть до последней мелочи. Члены боевой организации эсеров отказываются от покупки автомобиля, хотя на этом настаивал Азеф. Нечего тратить попусту деньги, и без машины ликвидация состоится. Савинков скажет в те дни в разговоре с Каляевым: «Жертвую собой – для себя. Потому что я этого хочу, тут моя воля решающая. Я, может быть, буду бороться одиночкой, не знаю. Но иду только до тех пор, пока сам хочу идти, пока мне радостно идти и бить тех, кого я бью!» Жить Плеве оставалось несколько месяцев.
15 июля 1904 года. Савинков с задумчивым видом, тщательно скрывая волнение,