я понимаю, что ему приходилось переживать, как мучился он и страдал от своей уродливости, но никому никогда не показывал этого: многие семьи в это время уже получили похоронки, и то, что он вернулся живым, было величайшее счастье. Многие матери отдали бы все, чтобы их погибшие сыновья вернулись домой, пусть изуродованными, но живыми.
О сенокосе хочется еще сказать следующее. У меня было три старших брата. Самый старший, Александр, уже воевал. Дома остались Геннадий и Виссарион. В начале войны Геннадию было пятнадцать лет. Забыть об учебе пришлось сразу. На плечи таких подростков, как он, свалилась вся непосильно тяжелая деревенская работа.
Когда начался сенокос, его и других подростков нарядили ставить приметки. Приметок – это огромный стог сена, высотой едва ли не с двухэтажный дом. Поднимать сено на такую высоту вилами – задача трудная даже для взрослых мужчин.
А для полуголодных подростков и вовсе не выполнимая. Кроме того, сено нужно укладывать ровно, стараясь сделать приметок стройным, обтекаемым, нельзя допустить огрехов. Пойдет дождь – промочит приметок – пропадет сено.
Брат приходил домой измотанным, иногда у него не было сил даже умыться и поесть, он уходил в амбар, валился на постель, не в силах даже разговаривать.
Руководил ими старый дед. Брат рассказывал, что не однажды этот дед подходил к уже сметанному приметку, пробовал сено, осматривал приметок и требовал его разбрасывать и складывать заново. Как я сердилась на этого деда, как я его ненавидела! Тогда я, конечно, не понимала, что этот старик, как и многие другие взрослые, вынуждены были так поступать, чтобы научить нас работать: кроме нас, детей и подростков, подобную работу выполнять было просто некому. Матери и так надрывались на поле и дома. Работали все, кто только держался на ногах.
Отошел сенокос – поспела работа в огородах. Домашние огороды были полностью на плечах таких вот детей, как мы. А огороды у нас были огромные, потому что большие крестьянские семьи во время войны кормились только овощами из огородов. Урожай пшеницы практически весь уходил на фронт, в колхозе оставляли только зерно на семена и совсем немного на еду. С утра и до вечера мы пропадали на огородах: поливали грядки, пололи сорняки. Но только своим огородом дело не ограничивалось. За околицей был огромный колхозный огород, его пропалывали и поливали тоже дети.
Зато, когда поспевали первые овощи, голод отступал. Можно было вдоволь наесться сладкой сочной брюквы. Наверное, сейчас никто из детей и не знает, что это за овощ, а тогда желтая хрустящая брюква казалась нам вкуснее всяких деликатесов. Благодаря нашему огороду и трудолюбию матери и всей нашей семьи, мы переживали одну за другой долгие военные зимы.
Картошка
Хотя огороды были огромные и трудились мы не разгибая спины, все-таки даже двух больших ям с картошкой на зиму нашей довольно большой семье не хватало. Хлеба практически не было, ели мы одну картошку: утром, днем и вечером. Картошку вареную, картофельные лепешки,