чужих компаний,
И снова, как тогда,
Дождь не жалеет слёз.
Генуэзская крепость
На гребнях волн вечерний тает свет
Забывчиво и нежно.
Брожу вдоль берега, сажусь на парапет
С одной надеждой.
Увидеть там вдали, в белёсой мгле,
Дельфинов спины,
Скелеты мачт на дальнем корабле,
Блеск морской тины.
Истрёпанные ветром паруса
От долгих странствий.
И еле слышные, тупые голоса
В немом пространстве.
А за спиной цепочкой старых стен —
Одна нелепость.
Свидетель давних грозных перемен —
Седая крепость.
Полуразрушенный, пустой, немытый храм,
Сквозные окна.
Икона, треснувшая пополам,
Внутри поблёкла.
В вечерних сумерках вид у неё
Бывает страшен,
Руками тянутся в небытиё
Все восемь башен.
Волна с волною спорят, как тогда,
Бросая глянец,
Когда пришёл на эти берега
Вор-итальянец.
Я ухожу, пустеет парапет,
Свежо и поздно.
А крепость смотрит дырами мне вслед —
Свидетель грозный.
«Где-то бьётся море в Тель-Авиве…»
Где-то бьётся море в Тель-Авиве.
Старый город Яффа на пути.
Молока и мёда в изобильи,
Вот бы только мимо не пройти.
Симон-Пётр на крыше молит Бога,
Голодом и жаждою томим,
А внизу, у самого порога,
Спорят люди, что пришли за ним.
Старый порт – ровесник Соломона —
Волнами изгрызан неспроста,
С этих мест от гнева божьего Иона
Убегал во чрево грозного кита.
Я брожу, вдыхая пыль столетий,
Узнавая прошлого черты.
Этих дней неведомый свидетель
И участник вечной суеты.
«Меня терзает пустота в голове…»
C. А. Есенину
(1895–1925)
Меня терзает пустота в голове.
Писать стихи кровью. Где это было?
И странно: каких-то чернил не хватило
Где-то там, в городе на Неве.
Ты был точно загнанный зверь.
Палачи не плачут и не играют чисто.
Что ж, становится ясно теперь:
Инсценировка самоубийства.
Все поверили в дикий обман:
Мол, у пьяниц случается нечто.
Так украли у россиян
Голос, рвущийся в вечность.
В «Англетере» последняя ночь,
Всё темно и синё за окном.
Страх пред будущим, а потом
Все сомнения канули прочь.
Айседора, Галина, к чему эта страсть —
Под берёзами плакать на целый день.
К их коленям как прежде уже не припасть
И не видеть просторы родных деревень.
Снова видится сон и мамина шаль,
Словно всадники встретились в нашем саду.
Там