из его команды требовалась замена, она немедленно находилась; он всегда держал под рукой пять-шесть равноценных кандидатов. Десять человек. Это был почерк. Или намек на почерк. Но этот факт Джемала ничуть не трогал. Ведь никто не удивляется, что у легковой машины четыре колеса.
И снова сон. Сон во сне. Он в загородной резиденции президента республики. Он в приемной в компании пары двухметровых охранников в строгих костюмах и черных очках. В связи с чем Джемалу Шавхелишвили припоминается фраза русско-украинского мафиози из американского фильма: «Какой мудак будет в черных очках в помещении, где полно голых баб?» Эта фраза точно подходила к телохранителям президента, которые без очков сами себе казались голыми. В кабинете президента находился министр госбезопасности; через приоткрытую дверь Шавхелишвили отчетливо видел его спину. Он знал тему разговора, тем не менее вслушивался, но, как ни странно, не расслышал ни одной связной фразы, как будто собеседники перешептывались. Но нет. Если уж шеф госбезопасности жестикулировал, то президент в это время переплюнул любого самого горячего итальяшку.
Наконец президент вышел на первый план. Он показался в проеме двери и несколько секунд неотрывно смотрел на гостя. Он приценивался к нему. В его глазах было столько сомнения, что оно только что не стекало по его полным щекам. Он не доверял никому. Он был готов разорваться, но следовать популярному правилу: «Если хочешь, чтобы было сделано хорошо, сделай это сам». С другой стороны, он постоянно демонстрировал власть, манипулируя не только подчиненными, но и целыми ведомствами. Он был диктатором.
Его волосы были растрепанными, в глазах застыло беспокойство. В голову Шерхана вдруг пришла фраза, претендующая на афоризм: «Сильные люди часто подчиняются слабым».
Ему кажется, что за дверью топчется бледный как смерть генеральный директор «Тбилгаза». Он сам себе видится козлом отпущения. Он походит на ученика, который, не зная темы урока, просто заучил текст. И не отступит от него, какие бы вопросы ему ни задавали работники прокуратуры и журналисты. И в домашнем кругу он будет твердить одно и то же. По большому счету потому, что однажды заглянул в холодные глаза Шерхана и увидел на самом дне их пропасти острые камни...
Шавхелишвили, как и многие, был уверен, что угарный газ не имеет ни цвета, ни запаха. Это была неправда, облаченная в пропаганду. У каждого человека запах и цвет угарного газа свой.
...Премьер-министр почувствовал острый запах пережаренных сухарей. Навсегда ускользающая память швырнула его на много-много лет назад. Он очутился в холодной комнате деревенского дома. Дверь на кухню закрыта, но там тепло. Там топится печка. Бабушка старается не шуметь, чтобы не разбудить внука, который приехал погостить на зимние каникулы. Только дед, который вскоре ввалится в дом, поднимет лежебоку с постели. И мальчик будет ему благодарен. За то, что вместе с ним в комнату рванет долгожданное тепло; он откинет одеяло и утонет в горячих и сильных руках деда.
Запах сухарей...
Бабушка