только глаза в ее прорезях.
Разумеется, создать даже один такой образ с нуля очень трудно, поэтому любой Иллюзионист в своей работе пользуется многочисленными универсалиями, эдакими заготовками и шаблонами, которые можно потом внедрить в нужную фигуру. Какие-то из них – стандартны и приведены в книгах, какие-то – результат жизненного опыта. Но даже с ними труд предстоял титанический.
Темп работы я взяла хороший: по счастью, меня навестило вдохновение. Так что спать легла с рассветом, но к тому времени были готовы полтора десятка образов, включая Возлюбленную и Вечного Странника, а также построено «явление» (его я, впрочем, очень хорошо представляла с визита в Закатный дворец) и первый танец.
В работе я, понимая, что предстоит сделать в конце с этими иллюзиями, избегала так любимого Иллюзионистами приема – придания образу черт хорошо знакомых людей. Не брала даже тех, кого очень не любила, хотя у пары-тройки объектов против моей воли все-таки прорезались знакомые жесты. Решив, что это судьба, исправлять не стала.
В общем, в любимый гамак я завалилась уставшая, но довольная своими успехами, и тут же провалилась в глубокий сон без сновидений.
Впрочем, для кошмаров еще рановато. Вот перед завтрашней ночью непременно нужно будет подготовиться ко сну со всей тщательностью. В конце концов, навеянные неприятными впечатлениями страшные сны – лишь игры подсознания, и при должной сноровке можно договориться со своим разумом. А умение контролировать сны – один из первых навыков, которые магам прививают еще в раннем детстве.
Проснулась я от духоты. Долго неподвижно лежала, слепо таращась во мрак собственного жилища и глубоко дыша в попытке успокоить испуганно бьющееся сердце, ожидающее подвоха. Далеко не сразу сообразила, что вязкая влажная темнота – не плод моего воображения, а объективная реальность. Стоило принять этот факт, и все встало на свои места.
Наглейшим и банальнейшим образом ушел с Караванщиком[10] компенсатор – магическое устройство, поддерживавшее в доме свет, прохладу и отвечавшее за вентиляцию.
Я спустила ноги на пол, сползая с гамака, и едва удержалась от стона: от духоты разболелась голова. Жару я, как любой житель наших широт, переношу спокойно, но вот духота замкнутого помещения убивает. Пусть бы хоть какой горячий воздух, но свежий. Наверное, во влажных тропиках я бы не выжила…
Поскольку работать в таких условиях было невозможно, я, с трудом отвлекшись от приступа мигрени, сосредоточилась на окружающем пространстве, и мрак послушно отступил. Комната предстала тусклой черно-белой гравюрой с контрастными неестественными очертаниями предметов, но этого вполне хватило, чтобы добраться до двери во внутренний двор.
В дом вместе с дневным светом, больно резанувшим по глазам, вкатился раскаленный сухой ветер. Я почти слышала, как шипит, испаряясь, душная влага, напитавшая воздух комнаты. Похоже, компенсатор пал смертью храбрых как раз