холода ли.
– Что-то случилось с Годфри? – ровным голосом произнес я.
Джастин кивнул, не поднимая головы.
– Ему нужен врач? – Я встал. – Давай-ка пойдем и посмотрим, что с ним.
– Лучше не надо, – едва слышно прошептал Джастин.
– Почему?
– Просто потому что.
Мне стало окончательно не по себе.
– Ты звонил на 911?
Джастин покачал головой. Кажется, он плохо соображал от шока.
Я вытащил телефон, набрал службу спасения и сообщил, что человеку стало плохо.
– В каком он номере? – окликнул я Джастина.
Тот пожал плечами.
– Вроде бы комната Ли.
Я повторил это оператору и повесил трубку прежде, чем она попыталась удержать меня на линии.
– Пойдем. – Я аккуратно взял мальчика за руку и потянул вверх. – Вдруг мы можем чем-то ему помочь.
Откровенно говоря, я боялся, что уже слишком поздно, но бездействовать не собирался.
Ожидал, что Джастин будет сопротивляться, но он послушно встал и поплелся к отелю. Хотя я продолжал его расспрашивать, он упорно молчал.
В ярком свете гостиничного холла мне сразу бросилась в глаза непривычная бледность Джастина. Что бы ни случилось в номере, это потрясло мальчика до глубины души. Я понял, что нужно торопиться. Может, у Годфри случился сердечный приступ?
– Он дал мне ключ, – сказал Джастин, когда я кинулся к стойке администратора.
– Отлично. – Я резко изменил направление и зашагал к лифту, все еще крепко держа Джастина за руку. Когда мы зашли в кабину, он нажал кнопку четвертого – последнего – этажа, где располагались пять больших номеров, названных в честь генералов Конфедерации. Когда двери лифта раздвинулись, Джастин повернул к самому (что я говорил?) роскошному, носящему гордое имя Роберта Э. Ли, и замер у порога.
Я забрал у него ключ-карту и вставил в замок. Дверь открылась, и Джастин побледнел еще сильнее, если это было возможно. Он без сил привалился к стене, а мне в нос ударила странная смесь запахов. Шагнув в комнату, я каким-то шестым чувством ощутил, что передо мной место преступления. Старался двигаться осторожно, чтобы не потревожить возможные улики. Но мне нужно было увидеть Годфри.
Когда я вошел, в гостиной номера зажегся свет. Запах усилился. Приближаясь к дивану, уже представлял, что там увижу. Еще три шага – и я заглянул за спинку.
Годфри лежал, распростершись на полу. Его затылок превратился в кровавое месиво.
Медный запах крови смешивался с ужасной вонью: после смерти Годфри кишечник опорожнился.
Мне показалось, что я услышал слабый стон, но, как зачарованный, продолжал смотреть на тело.
С такой раной Годфри не мог не умереть, но я обязан был в этом убедиться. На деревянных ногах я подошел к нему, наклонился и взялся за левое запястье, в надежде услышать пульс. И хотя держал его, кажется, целую вечность, под пальцами так и не ощутил ни малейшего толчка.
Осторожно опустив руку на ковер, краем глаза заметил отблеск: что-то выглядывало из-под