Он махнул рукой в сторону стеллажей. – И о какой сумме идет речь? Уверен, смогу это себе позволить.
– Бумаги нужно будет описать и систематизировать, – сказал я, сделав вид, что не услышал последнее предложение. – Это займет какое-то время – в зависимости от размера коллекции. Я тут архивариус, но работаю на полставки. На обработку твоих бумаг могут уйти годы, учитывая, сколько еще книг и собраний ждут своей очереди.
– Если я дам достаточно денег, ты сможешь нанять кого-то, чтобы с ними разобрались поскорее? – нахмурился Годфри. – Не хочу, чтобы они пылились в коробках следующие десять лет.
– Да, – кивнул я. – Но у нас крохотный бюджет, и мы зависим от пожертвований.
– О какой сумме идет речь?
– Все зависит от того, сколько бумаг ты нам передашь, – я указал на ближайшую коробку, размером примерно с пачку бумаги для принтера. – Сколько коробок? Хотя бы приблизительно?
Годфри задумался и через минуту ответил:
– Там рукописи всех моих книг, а я опубликовал двадцать три. Еще там моя переписка, а также издания на английском и других языках, – он помолчал. – Скажем, пятьдесят четыре коробки.
«Странная точность», – подумал я. Неужели он уже все упаковал? Наверное, даже не мыслил, что университет откажется от его подарка.
– И ты будешь пополнять собрание, – сказал я, прикидывая что-то в уме.
– Естественно, – ответил Годфри. – У меня впереди еще много лет плодотворной работы. Постучим, чтобы не сглазить.
Он побарабанил костяшками пальцев о мой стол.
Я нашел листок бумаги, карандаш и наскоро прикинул сумму. Когда я назвал цифру, Годфри даже не моргнул.
– Отлично. Я удвою ее, просто на всякий случай. Этого же хватит на пару лет?
– Да, – кивнул я. Потом услышал в голове нудный голос директора и сказал то, чего говорить совсем не хотелось: – И конечно, ты можешь добавить соответствующее распоряжение в свое завещание. Это никогда не помешает.
Годфри рассмеялся и выразительно поднял бровь:
– Вас заставляют это говорить?
– Да, – с плохо скрываемой досадой признал я.
– Не переживай, я привык. Никто не хочет упустить свой куш, – Годфри широко улыбнулся. – После обеда позвоню своему адвокату, и он обо всем позаботится.
– Когда сделаешь объявление, тебе нужно будет переговорить с кем-нибудь из администрации, – сказал я.
Он кивнул.
Я подумал, что мы закончили, но Прист продолжал сидеть.
Я терпеливо ждал.
– Ты живешь в доме тети Дотти? – вдруг спросил он.
– Да.
– И как она, сдаешь комнаты студентам? – Годфри смотрел мимо меня в окно, у которого по-прежнему сладко посапывал Дизель.
– Да. Она хотела этого, и я рад, что живу не один. Мои-то дети уже выросли и разъехались.
– Дети? Сколько их у тебя? – спросил Годфри, и лицо его приняло странное выражение.
– Сын и дочь, – ответил я. – Шону двадцать семь, Лоре двадцать три.
– Здорово, – сказал Годфри,