Понуро он побрел собираться в дорогу, которая могла быть долгой – а могла оказаться и короткой, как мгновение между двумя ударами сердца.
Упырь подкрался незаметно, что, впрочем, было неудивительно.
Тело мягкое, конечности оплыли болотной тиной… Вот и не слышно его шагов в шуршании мелкого дождика. Подкрался он, как на зло, со спины, Шеверт едва успел рвануться вперед, к огню – но плечо все равно обожгло ядом.
– Упырь! – гаркнул кэльчу во всю силу легких, подхватывая из костра здоровенный сук и почти наугад тыкая в кромешную темень.
Что-то зашипело, большое, надутое тело метнулось в сторону, словно размазавшись в ночной сырости. Упырь оказался на редкость проворным, а это значило, что тварь стара, и очень давно шастает по топям, выискивая очередную жертву. Самым обидным Шеверту казалось то, что до прихода завоевателей, серкт, не водилось такой пакости в Эртинойсе. А вот приплыли, гады – и пошло-поехало…
Андоли, Миль Хитрец, Топотун уже были на ногах, по привычке спиной к спасительному огню, лицом к опасности, затаившейся в ночи.
– Не заметил сразу, – Шеверт покосился на разодранную куртку. Ядовитая слизь с когтей упыря мешалась с его собственной кровью, это было плохо – но не безнадежно. До Кар-Холома рукой подать, а там старая Эльда поможет.
Он поискал глазами книгу, которую выронил – втоптанная в грязь, она тоскливо и укоризненно поблескивала тиснением переплета. Под сердцем больно кольнуло – «эх ты, бедняжка…»
– Где он? Ушел? – Хитрец щурил в ночь темные глаза. В одной руке – верный меч, в другой – круглая склянка с огненным зельем, все равно что полыхающее яблоко.
– Не думаю. Старый, гад. – Шеверт помолчал. Ему показалось, что упырья бородавчатая спина только что мелькнула в просвете между двумя корявыми елками.
– Теперь не отстанет, – Миль присвистнул и подмигнул Андоли, – ну что, красавица, зажарим кровососа?
– Попробуй, – процедила элеана. Она замерла с натянутой тетивой как изваяние. Но вот только Шеверт знал, что никому не тягаться с Андоли в зоркости, и как только ее аметистовые глазки заметят что-то подозрительное, отравленная стрела верно найдет свою цель.
– Шеверт, ты как? – вдруг спросила Андоли, кивнув на пострадавшее плечо.
– Неплохо, – он постарался, чтобы голос звучал спокойно.
Хе-хе, командир еще тот! Не заметил подкравшегося упыря… Смех, да и только!
– Пока неплохо, – поморщился Миль, – ты это, Шеверт… Как только разберемся с гадом, рану прижечь надо.
– Я к Эльде схожу.
– Можешь и не дойти, до Эльды-то, – прошипел гадюкой Хитрец.
Шеверт не стал спорить. Хитрец, конечно, не был приятным во всех отношениях кэльчу, но сейчас он говорил правду. Так что…
– Вот он! – вдруг не своим голосом взвизгнул Топотун, – Во-от!..
Из тьмы как будто надвинулась расплывчатая серая туша, длинные, как зубцы у крестьянских вил когти вспороли воздух. Но Топотун успел пригнуться, рубанул тень – и та, хлюпнув, снова убралась в ночь.
– Задел, задел, – Миль сплюнул