укрытием… Я тяжело вздохнула – в пользу моей догадки говорило и то, что вчера я тщетно дожидалась на берегу для привычной мены старого Корно из Выселок – их деревенька стоит как раз на берегу Лерии, немного ниже по течению. Вначале я решила, что его задержали какие-то дела, но теперь мне было ясно, что безобидный обожающий мёд старик уже сутки мёртв. Так же как и другие обитатели Выселок – «Карающие» хуже чумы, они никого и никогда не щадят… Уж я-то знаю…
Мой горький вздох не остался незамеченным – тяжёлая рука тут же опустилась мне на плечо и кривоплечий шепнул:
– Если почувствую, что хитришь, лесовичка, то рассержусь. Усекла?
Вместо ответа я лишь мотнула головой в сторону образовавшегося просвета между деревьями – в нём как раз виднелись угол больше чем наполовину вкопанного в землю старого дома и колодец с журавлём. Кривоплечий предостерегающе поднял руку, и воины позади нас замерли как по волшебству, а ещё через пару мгновений четверо ратников, повинуясь короткому приказу командира, осторожно двинулись в обход дома, держа оружие наготове. Я же, видя их осторожную и вместе с тем хищную повадку, впервые порадовалась тому, что все дорогие мне люди уже спят в сырой земле: мёртвым всё равно, и даже амэнцы не смогут им навредить…
А ведь если б Ирко был жив, он бы наверняка бросился мне на помощь, да только что бы он мог противопоставить вооружённым до зубов амэнцам, кроме своей воистину медвежьей силы и рогатины?.. Нет, «Карающие» не убили бы его сразу – за непокорство быстрой смертью от них не отделаешься!!! Они бы ранили его, скрутили по рукам и ногам, а потом заставили бы смотреть, как их товарищи по очереди насилуют меня… Именно так амэнцы поступили с моим братом, которого отец, уходя защищать стены города, оставил с семьёй. Один из «Карающих» держал связанного Мику за волосы, а остальные изгалялись над матерью и старшей сестрой…
А если бы от лесной лихорадки год назад не умерла Мали – моя единственная отрада, моя кровиночка! – кривоплечий, заполучив в свои лапы кроху, мог бы из меня верёвки вить!.. Из-за страха за жизнь дочки я бы пошла на всё что угодно: на животе перед ним ползала бы, сапоги бы ему выцеловывала… Так уж получается, что больше всего боятся те, кому есть что терять, но мне по воле предков страшиться уже нечего… Я свободна как в своём выборе, так и в своей смерти…
– Что же ты одна в такой глухомани живёшь?.. – Выслушавший доклад вернувшихся разведчиков глава отряда опять повернулся ко мне. – А если помощь понадобится или звери дикие?
В его хрипловатом голосе сквозь привычную иронию проступило что-то, похожее на сочувствие, но на меня внезапная жалость амэнского душегуба подействовала точно шпоры, загнанные в бока породистой лошади. Убаюканная было память уже напомнила мне, чего стоят как улыбки, так и любые слова «Карающих»!
– Помощи не жду, а что до диких зверей, так от них я зла не видела. Разве что от людей…
Услышав такую дерзость, кривоплечий наградил меня новым, уже совсем нехорошим,