кто-то ликует недостаточно интенсивно – смертельная обида на весь день гарантирована.
– Ну, значит, самое безобидное – это ничья, – сострила Наталья, и девушки залились счастливым смехом.
– Жалко, винца нет, замечательный бы получился тост.
– Даже если и сподобятся в кои-то веки поздравить, на подарок какой-нибудь романтический фантазии уже не хватает. Мой вот давеча сковородку преподнес. Хотела я его этой самой сковородкой по лбу приложить. А потом думаю – посуда-то здесь при чем? Да и грех сказать – куда там современному тефлону до их чугунных голов! Бабушкам нашим в этом смысле было куда проще.
– Точно, я фильм один американский смотрела, так там невеста жениху такую головомойку устроила за подаренный миксер, что только держись. А нашим и кастрюля с рук сходит.
– Слушай, – спохватилась вдруг Наталья, – мы с тобой пересидели уже целые три минуты!
Молодые женщины, ломая каблуки, опрометью бросились к выходу, как стайеры с высокого старта. Как ни крути, а жизнь – это забег на длинную дистанцию.
На улице пути их разошлись, иной раз и девочкам приходится ходить направо. Земля, она, конечно, круглая, но не в жизни, а только на уроках географии.
В двадцати метрах от входа в офис, на обочине, стоял новенький автомобиль, и сквозь в меру тонированное стекло было видно, как водитель дремал, откинувшись на подголовник.
– Какой же он у меня красавец! – с гордостью подумала Кира, и приятный холодок змейкой проскользнул по спине. – Одна беда с таким мужиком: идешь с ним по жизни, как по минному полю, только смотри в оба, чтобы какая-нибудь щучка растяжку не поставила.
Она подкралась к машине и тихонько потянула на себя ручку, дверь бесшумно отворилась.
– Вот что значит настоящий германец, – удовлетворенно подумала она, – истинное качество проявляется именно в таких мелочах.
Неуловимым движением Кира впорхнула в салон и уютно устроилась на роскошном переднем сиденье.
Человек за рулем, не меняя позы, смотрел на нее в зеркало заднего вида из-под темных очков. Эту картинку он наблюдал уже много раз, но не переставал восхищаться.
Другая закинет сначала в салон свою пыльную ножищу, потом с натугой втиснется, корябая шпилькой полированный порог, да еще и дверью хлопнет со всей дури. Вот, мол, я свою часть выполнила, влезла, теперь дело за тобой – вези!
А моя – просто любо-дорого смотреть: присядет на край своей ладненькой, туго обтянутой юбкой попкой и, крутанувшись как волчок, одним махом перебросит внутрь стиснутые ножки.
Потом его взгляд переместился на приборную панель – надо же, часы убежали на пару минут.
– Вот ка-азлы, – раздраженно подумал он, – ломят такие бабки, а хронометр – как поддельный китайский «Ролекс»: блестит и переливается, но врет безбожно.
– Привет, милый, – ласково прощебетала она, обняв его руку и прижавшись щекой к плечу. – Поехали