Александр Матяш

По обе стороны добра и зла. Трансцендентальная алхимия мифа


Скачать книгу

должна быть обнаружена и проработана. Это не значит, что ее, вслед за Ницше нужно выпячивать. Ницше нравилось эпатировать публику, чего он и добился, но он не увидел главного – того, что пришествие Христа и христианская теодицея являются прямым продолжением синтеза с этой хтонической частью мифа. Он не увидел его алхимичности и амбивалентности, хотя ему и казалось, что он совершил Бог весть какое открытие.

      Элементы алхимии (слияния добра и зла) как будто бы даже присутствовали, потому что злые силы все-таки служат силам добра («Я часть той силы, что вечно хочет зла, но вынуждена служить добру»68), но при этом окончательной интеграции все-таки не происходило. Не осознавались главные смысловые составляющие – неслучайность падения, его необходимость, его алхимичность – этого осознания не происходило, а потому не было и принятия. А без принятия невозможно постижение той глубины смысла, которую мы сейчас вскрываем. Эта глубина включает понимание того, что изгнание из рая и вся последующая история человечества возникли не потому, что Адам с Евой познали добро и зло, а потому, что они его познали не до конца. Таким образом, причина изгнания и страдания полностью противоположна общепризнанной (как среди рядовых христиан, так и среди богословов), а стало быть, прямо противоположными должны быть и следствия. Любовь Бога к нам, Его благость и промысел заключаются не в том, чтобы человек беззаботно и инфантильно наслаждался жизнью, испытывая постоянное счастье, но также и не в том, чтобы он жил в парализующем всякие внутренние движения страхе Божьего Гнева, боясь нарушить многочисленные запреты, а в том, чтобы дать ему возможность расти и развиваться, преодолевая расщепленность и внутри и снаружи, взращивая в себе внутреннюю целостность и свободу (вот в чем главное отличие от доалхимического восприятия мифа), а уже через нее, и только через нее – блаженство единства со всем мирозданием. Развитие как подготовка души для бытия в ином статусе – послесмертном – заложено в православии. В иудаизме, несмотря на некоторую специфику представлений о посмертном бытии (которое в основном мыслится как воскресение из мертвых, более буквально, чем в православии), такой подготовке также уделяется большое внимание. И Бог, как жаждущий от нас какого-то совершенствования, все-таки мыслится – а это уже появление алхимического принципа и начало его становления.

      Таким образом, если попытаться охватить единым взглядом и сам миф, и различные версии и уровни его интеграции и понимания, можно прийти к удивительному выводу: миф полностью воспроизводит структуру падшего человеческого сознания – вот самая главная его глубинная особенность. Причем в данном случае и сам миф и его интерпретации неотделимы друг от друга – ибо миф провоцирует именно такие интерпретации у именно таких уровней сознания, подобно змею обнаруживая в этих толкованиях их собственную латентную расщепленность. У обыденного сознания,