На работе запарка. Увидимся потом, ладно? Целую», – написала Майя в ответном сообщении.
По пути ей вспомнился тот самый день в Кэмп-Арифджане, в Кувейте. Звонок раздался в полдень по местному времени. Дома, в Америке, было пять утра.
– Это я, – пробился сквозь треск помех голос Джо. – У меня скверная новость.
Так странно, подумалось Майе в тот краткий миг затишья перед тем, как ее мир рухнул, оказаться, так сказать, по другую сторону. Для нее с этими ужасными звонками дело всегда обстояло с точностью до наоборот: дурные новости рождались на Ближнем Востоке и отправлялись на запад, в Штаты. Разумеется, сама она никогда никому не звонила. На этот счет существовал специальный протокол. «Уведомитель о гибели» – да, была и такая должность – сообщал новость родным лично. Ужасная обязанность. Добровольно брать ее на себя никто не вызывался – это было всегда решение начальства. Тот, кому выпадала эта задача, облачался в парадную форму, садился в машину в сопровождении пастора и, постучавшись к вам в дверь, зачитывал по памяти похоронку.
– Что стряслось? – спросила она тогда Джо.
В трубке повисла тишина. Самая чудовищная тишина в ее жизни.
– Джо?
– Клер больше нет, – произнес он, и внутри у Майи что-то оборвалось.
Майя открыла заднюю дверь. Лили, устроившись на диване, что-то увлеченно рисовала зеленым восковым мелком. Появление матери не заставило ее оторваться от своего занятия, но Майя не огорчилась. Лили была из тех детей, которые с головой уходили в то, чем занимались. А сейчас это было рисование. Изабелла медленно поднялась, точно боялась отвлечь девочку, и двинулась навстречу Майе.
– Спасибо, что согласилась задержаться, – сказала Майя.
– Не за что.
Лили вскинула глаза и улыбнулась. Майя с Изабеллой как по команде улыбнулись и помахали ей в ответ.
– Ну, как она вела себя сегодня?
– Она была паинькой. – Изабелла бросила на Лили горестный взгляд. – Бедняжка, ничего пока не понимает.
Примерно то же самое Майя слышала от нее каждый день.
– Увидимся завтра утром, – кивнула она.
– Да, миссис Беркетт.
Майя опустилась на диван рядом с дочерью. С улицы послышался шум отъезжающего пикапа Гектора. Фотографии в рамке на каминной полке сменяли одна другую. Майя постоянно помнила, что все, что бы она ни делала, записывается. Она старательно проверяла записи почти каждый день, просто ради того, чтобы убедиться, что Изабелла не… не делала чего именно? Как бы там ни было, скрытая камера ни разу не запечатлела ничего из ряда вон выходящего. Майя никогда не просматривала записи того, как она играет с дочкой. Это казалось странным. С другой стороны, странно было держать в комнате скрытую камеру. Майя не могла отделаться от ощущения, что сам факт наличия псевдорамки вынуждает ее вести себя по-другому. Можно ли было утверждать, что камера отчасти влияет на ее собственные отношения с Лили? Пожалуй, да.
– Что ты такое нарисовала? – поинтересовалась Майя.
– Ты что, сама не видишь?
Точнее