опер, сам написал к ним либретто, писал балетную музыку и менее крупные произведения. Сейчас его произведения и музыка Михала Клеофаса активно изучаются в Беларуси. Полагают, что во время своего пребывания в Вене Михал Казимир подсказал Гайдну идею его оратории «Сотворение мира».
Все это вновь возвращает нас к Михалу Клеофасу, так как в 1791 году его дядя Михал Казимир передал племяннику большую часть своих поместий с условием, что тот возьмет на себя заботу о непогашенных долгах. Это наследие, которое с течением времени стало настоящей «головной болью», доставило Михалу Клеофасу при его жизни, а позднее и его репутации бесконечную массу проблем.
Жан Ролей
Михал Клеофас родился в Гузове, фамильном владении недалеко от Варшавы, 25 сентября 1765 года. Мать Михала Клеофаса, до того как выйти замуж за Андрея Огинского, дважды овдовела. Ее старший сын Феликс Лубенский являлся продолжателем рода, обосновавшегося в Великой Польше, впоследствии захваченной Пруссией. Второй сын, Прот Потоцкий, родился в Галиции. Огинские, как известно, по происхождению литвины. Таким образом, Полину Огинскую называли «матерью трех провинций». Такие сведения и ряд других можно найти в неопубликованной автобиографии Михала Клеофаса в разделе о его молодых годах.
Полина из рода Шембеков, княгиня Огинская, мать М. К. Огинского
Когда мальчику было четыре года, он очень понравился королю на одном из приемов: король поставил Михала на стол, задал ему несколько вопросов по Библии и, удовлетворившись ответом, спросил мальчика, кем он станет, когда вырастет. «Я хочу служить своей стране, но не хочу быть королем, так как люди говорят, что Ваше Величество очень несчастны», – таков, говорят, был ответ ребенка.
Когда Михалу Клеофасу исполнилось семь лет, его отца назначили послом в Вену. Время было смутное. Отряды повстанцев и отряды русских войск охотились друг за другом по всей стране, поэтому Андрею Огинскому со свитой дали сопровождение из двух тысяч поляков и татар под командованием Браницкого. Позднее к ним присоединились пятьсот русских под командованием Суворова, бывшего тогда в чине полковника. И тот и другой военачальники приобрели затем известность, причем также и дурную. Браницкий был гетманом Короны, то есть Польши, а не Литвы, однако вошел в историю как предатель за участие в руководстве Тарговицкой конфедерацией в 1792 году. На Суворове, одном из самых известных и результативных русских военачальников, лежит ответственность за страшную резню гражданского населения варшавского предместья Прага в 1794 году – одного из ужаснейших военных преступлений всех времен. Михал Клеофас со своей сестрой, наверное, побаивались строгого вида Суворова, который, однако, любил детей и все время угощал их яблоками. Окружение Огинского не могло понять, почему Михалу Клеофасу жалко захваченных повстанцев, которых порой видели закованными в цепи, однако сострадание к тем, кто оказался менее удачливым, чем он сам, сострадание, усиленное полученным