по знакомым, но при этом совершенно неузнаваемым улицам. Город очень изменился, особенно в своей центральной части. И казалось, что Харьков конца 90-х и современный Харьков – это два разных города.
За окном автомобиля виднелась нарядная и, несмотря на слякоть, чистая набережная. Такой красочной Виталий ее раньше не видел: множество новых магазинов с красиво оформленными витринами, цветочные клумбы, лавочки для отдыха… Словом, Харьков стал более ярким и уютным. А главное, как не преминул отметить водитель, резко улучшилось качество дорог.
– И все равно аварий меньше не стало, – с горечью констатировал он. – Всякие козлы покупают права и гоняют, как бешеные. А бабы за рулем вообще что-то невообразимое. Папики да бойфренды надарили им машин, вот они и отрываются по полной программе. И стало их просто немеряно. Попробуй им слово сказать – в ответ услышишь десять и «фак» в придачу. И у каждой такая «крыша», что мама не горюй!
Виталий слушал словоизлияния таксиста молча. Время в дороге пролетело незаметно.
Серая панельная пятиэтажка по улице Пушкинской, тридцать пять, куда его доставило такси, внешне ничем не выделялась среди соседних домов. «Хрущевка» – она везде «хрущевка». Разве что на ее облупленных, видавших виды стенах вместо пестрых граффити чернели надписи, сделанные угольком. Лаконичные и конкретные: «Витя – козел», «Металлист – чемпион!», и даже сообщался номер телефона какой-то Оксаны с вполне понятным пояснением, чем именно она может помочь. Словом, типичный дом, каких по стране сотни тысяч.
В покосившейся от времени беседке сидели два неопределенного вида субъекта. Они, похоже, отмечали окончание трудового дня, не спеша потягивая из больших пластиковых стаканов пиво. Пустые пивные бутылки валялись тут же. Заборский подошел к ним, поздоровался и на всякий случай уточнил, в каком подъезде находится нужная ему квартира.
– В третьем, – безо всякого интереса, обычного в таких случаях у соседей, ответил один из сидящих за столом мужиков, – вон в том, дальнем.
– А может, пивка с нами бахнешь? У нас есть отличная рыбка и пиво в заначке, бутылок пять, наверное, притом свежайшее. Правда, уже малость нагрелось, – вклинился в разговор его товарищ и ткнул ногой в белый полиэтиленовый пакет, стоявший под столом, в котором звякнули бутылки.
– Нет, спасибо, – отказался от заманчивого предложения Заборский. – Я, ребята, вроде как на работе.
Возле подъезда Виталий присел на обшарпанную лавочку, достал из кармана пачку сигарет и закурил. Он вырос в такой же пятиэтажке…
Такие дома в народе называют хрущобами, и они есть в любом городе бывшего Советского Союза. Их массовое сооружение началось в хрущевские времена, хотя разрабатывать проекты доступного жилья и строить заводы железобетонных конструкций стали сразу после войны, когда у власти еще был «отец народов» Иосиф Виссарионович Сталин. И как бы злые языки ни издевались над «хрущобами», именно они до сих пор составляют значительную часть жилого фонда страны. Этот факт Заборскому был известен точно, поскольку совсем недавно готовил