раз все в траву на подоконнике, чтобы продать торчкам, в итоге сам скурил и тебя нашли в туалете, но в тот раз твои штаны были на месте.
Братья Хачатуряны… Тебе это что-нибудь говорит?
Армянин и айзербот, не братья, но считают себя Хачатурянами. Жулики, воры и убийцы. Короче, хачики.
Меня бесят хачи! Они в России на каждом шагу! Но деньги есть деньги.
Я бы не стал связываться с чернявыми, закопают в случае чего, а если что против них – начнут на национализм жаловаться. Раньше хачи были только армяне, как мне рассказал один знакомый армянин: хач – это по-армянски крест. А это как символ христианства. Они же одни из первых приняли веру. Ну а потом хачами стали называть и тех, кто к христианской религии отношения не имеет. Чехов мусульманских и других… Можно сказать я тоже на стороне быдла и скинов, которые считают, что хачи – это кавказская погань, которая состоит из чурбанов. Их надо покоцать всех. Так что там с деньгами?
Я взял у них десять косарей зеленых на месяц. Вернуть должен двадцать. Но я срублю больше.
Во-первых, ты идиот, что взял такую сумму под такие проценты, во-вторых, они идиоты, если думают, что такой, как ты, сможет за месяц заработать двадцать кусков. Даже не знаю, кто из вас больше хач, они или ты.
Не ссы, Бориска, все получится. Лучше сходи мне за бомж-пакетом, – довольный Антон насыпал в карман Борису мелочи и отвернулся…
7
Даша сразу же убежала по лестнице на второй этаж. Миша стал показывать дом Алексею, а Давид, оставленный без внимания, решил самостоятельно изучить жилище и найти в нем те самые глаза, которые ему то ли привиделись, то ли на самом деле блестели в окне.
Обойдя первый этаж, Давид прошел через гигантскую кухню и столовую и подошел к лестнице на второй этаж. Такого интерьера он еще не видел. Казалось, стиль менялся каждые два метра. С одной стороны, ему это показалось забавным – стены, отделанные под древний замок, сменялись модерновыми, разноцветными, дальше все пестрело мозаикой, после которой вдруг появлялись деревянные панели. С другой стороны, получившаяся солянка быстро начала его раздражать. Пожалуй, жить в таком месте, где голова идет кругом, ему бы не хотелось.
Да, он оформил бы дом по-другому. Давид посмотрел наверх:
– А зачем думать? Такого дома у меня не будет, – с этими словами он шагнул на лестницу.
Здесь было все иначе. Царство розового цвета ударило по глазам. Розовые стены и потолок, розовые двери, даже картины на стенах тоже были розовые: в розовых рамках и с розовыми же квадратами на розовом фоне. Ему стало не по себе.
«Наверное, это этаж Даши. Да уж… Похоже, психологи ошибаются, ни фига он не успокаивает, даром, что на проклятом Западе в тюрьмах теперь стены розовые. Хотя, может, они не додумались все выкрасить в такую «красоту», – подумал Давид.
Обойдя весь этаж несколько раз, он постучался в самую первую от лестницы дверь. На стук никто не ответил, и он зашел в комнату. Здесь глазам стало полегче: розовой была только кровать. В остальном комната напоминала