с незапамятных времён о них ходила дурная слава: пошаливала, говорят, нечисть.
Время приближалось к полуночи, и было тихо. Как вдруг прохрюкала свинья и завизжала жутко, длинно; раздались голоса с руганью, топаньем, вознёю… Звуки оборвались внезапно, и опять кругом тишина.
Несомненно, заброшенный дом соответствовал дурной славе. Посредине большой мрачной комнаты, на пьедестале, наспех и небрежно сколоченном из досок и покрытом чёрной скатертью, стоял открытый багровый гроб. Около него горели с треском свечи; у пламени, обгорая, шуршали мохнатые мотыльки; по полу с мерзким писком и визгом шмыгали крысы и мыши; им родственные твари, летучие, висели вниз головой, вцепившись когтями в деревянные балки высокого потолка, сквозящего чёрными дырами в небо.
Одетые в чёрные балахоны и колпаки, Самоубийца Премьер, вылитый кролик, и Хищник Спикер, копия бритой совы, произносили нудно над гробом какую-то тарабарщину. Приподнятые руки ладонями вниз медленно двигались над трупом.
Невероятно кошмарной и пренелепой была в этом государстве власть, состряпанная, схимиченная в политических лабораториях за океаном: Президент Потрошенко, прозванный в народе «потрошителем», при виде которого поджилки тряслись и волосы на голове вставали дыбом даже у солдат почётного караула, и они, объятые ужасом, валились на пол замертво; Женщина с косою, готовая как чума косить людей; Хищник Спикер, копия бритой совы; Шизофренический Министр Обороны, косящий под дурака; и наконец, Самоубийца Премьер, вылитый кролик, стоявший во главе правительства самоубийц (о чём он не утерпел и проболтался публично при телекамерах на весь мир!).
Страх и ужас нападают, кровь в жилах стынет от такого правительства, не правда ли, господа? Ведь если государством правят потрошители, чумные женщины с косами, бритые совы, шизофреники, косящие под дураков, и самоубийцы, то вначале они сведут свой народ с ума, а потом уж затащат его в могилу. И можно сказать, что своё задание, свою дьявольскую миссию она, предержащая власть, выполняла успешно: сводя народ с ума и превращая полным ходом страну в развалины.
В мрачную комнату с гробом вошёл, опасливо озираясь, лидер группировки «Правый сектор», широко известный – Бандерлог. В кровавых руках он держал банку с кровью только что им зарезанной несчастной свиньи (на этот шабаш его, впервые, пригласили члены правительства самоубийц). Он тихо, удивлёно присвистнул, узнав в двоих странных типах, стоявших в чёрных балахонах и колпаках у гроба, главных персон страны, Премьера и Спикера. Подошёл Бандерлог ближе и увидел, что в гробу лежала голая женщина, и опять тихо присвистнул и пробормотал про себя: «Ни хрена себе, баба голая!». Лицо её, мёртвенно-бледное, показалось ему знакомым, пригляделся – и тут же без труда признал её, Женщину с косою.
– О! – вырвалось из его округлившихся губ, и он подумал: «В рот компот! И когда она успела окочуриться? Уж не эти ли, божьи одуванчики, замочили её? – Он вытер вспотевшую лысину рукою. – Здесь не соскучишься. Надо быть готовым ко всему». Бандерлог провёл ладонью по пистолетам и гранатам, прикреплённым к кожаному поясу под курткой, и почувствовал в себе былую уверенность.
Премьер резко обернулся, и очки его зеркально брызнули гранатовым блеском на Бандерлога, державшего в руке банку с кровью. Спикер сердито взял у него банку, говоря:
– Долго идёшь. Таких посылают только за смертью.
По-звериному оскалясь, Бандерлог руку положил на пояс. Спикер, проследив за его рукою, сделался ещё угрюмее и напыжил нос и ухо. Научился он, за годы занятий политикой, грамотно и красиво надувать себя и людей. Классно умел он пыжиться всеми членами тела и частями лица. И теперь искусно пользовался приобретённым мастерством.
Премьер, завидующий умению Спикеру мастерски пыжиться, зазвенел противно стеклянным смехом. На него, исподлобья, взглянул Спикер. И Премьер, оборвав смех, посмотрел на свои наручные часы.
Бандерлог, держа руку на поясе, всё с тем же звериным оскалом не спускал глаз с Премьера, вылитого кролика, и со Спикера, копии бритой совы.
Премьер и Спикер поочерёдно что-то прошептали в банку с кровью и по два раза приплюнули в неё.
Посмотрев ещё раз на часы, Премьер сказал:
– Пора. Ровно полночь.
Угукнув и качнув головой, Спикер напыжил шею, обмакнул палец в банке и обмазал Женщине с косою губы кровью. Мёртвое лицо её вздрогнуло.
Премьер и Спикер переглянулись и истошно заорали, махая руками:
– Женщина с косою, заклинаем, встань во гробе и отправляйся в крестовый поход губить Юго-Восток и Московию!
По её телу пробежали судороги, и Женщина с косою, тихо ойкнув, зевнула и потянулась ногами. Премьер и Спикер опять переглянулись. У неё изо рта вылез язык и жадно облизал кровавые губы. Премьер вдавил указательным пальцем дужку очков себе в переносицу и нетерпеливо, визгливо сказал:
– Мало. Дай ещё. Дай-дай быстрее, не жалей, больше крови, тем более не твоя!
Спикер перевёл хмурый взгляд с Премьера на Женщину с косою и, окунув палец в банку, обмазал