не стала отвечать. Он долго сидел неподвижно, а потом неожиданно попросил – Расскажи мне про нее. Пожалуйста, прошу тебя!
Я не удержалась и повернулась в его сторону, Старк на меня не смотрел, он сидел, намертво сцепив пальцы, бледный, с закушенной губой, жалкий и несчастный. У меня дрогнуло сердце, ведь я всегда сочувствовала ему, хоть он и был сам виноват в случившемся.
– Для чего? – спросила я.
Он упрямо мотнул головой: – Расскажи, я хочу знать.
– Что тебе рассказать? – устало поинтересовалась я.
– Как она живет? С кем она? Она хоть иногда вспоминает обо мне? Ей меня жаль? Она стыдится того, что со мной сделала? – его голос дрогнул, словно его душили рыдания, но Старк справился с собой, судорожно сглотнул и отвернулся.
Его вопросы были просто возмутительны! Эсмириль ни в чем не была перед ним виновата, ей не за что было стыдить себя, и уж тем более она не обязана была о нем вспоминать или жалеть. Старку следовало благодарить всех инкарских богов за милость Эсмириль, которая приблизила его к себе, и уж точно не обвинять ее! Если Старк не видит очевидное, не понимает, что между ними не могло быть никаких близких отношений, и не замечает той пропасти, которая их разделяет, то это проблемы инкара, но точно не моей подруги. У меня было подозрение, что в глубине сердца инкар обвиняет Эсмириль и в собственном предательстве! Я была так возмущена, что у меня исчезли сострадание и жалость, но возникло непреодолимое желание поставить зарвавшегося инкара на подобающее ему место.
– Я не буду тебе ничего рассказывать! —
Он поднял на меня глаза и судорожно прижал руку к груди, словно у него разболелось сердце, а потом несколько раз хрипло выдохнул – Зачем ты меня мучаешь? Тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной? Ты ведь никогда не была жестокой, Аль! Неужели тебе трудно просто поговорить со мной?
– Ты себя сам мучаешь! – вспылила я – Что ты хочешь от меня услышать? Что она счастлива и наслаждается жизнью? Что она прекрасно обходится без тебя? Может, ты хочешь, чтобы я рассказала тебе о ее возлюбленном? О чем ты хочешь поговорить? —
Он обхватил голову руками и съежился, словно отгораживаясь от моих слов, но вдруг поднял голову и выкрикнул – Я люблю ее! —
От неожиданности я отшатнулась.
Его лицо превратилось в маску страдания, а из глаз брызнули слезы – Я не могу убить это чувство в себе, оно крепнет день ото дня! Она будет моей или ничьей! —
Он сорвался с места и выскочил из комнаты, а я, онемев, смотрела ему вслед. Мы с Эсмириль почти не разговаривали о Старке, ей были неприятны любые напоминания об инкаре, но я иногда размышляла об их неудачных отношениях. Полностью поддерживая Эсмириль в ее неприятии страсти инкара, я, все-таки, сочувствовала Старку, которому нежданная любовь принесла лишь боль. Мне, однако, и в голову не приходило, что его чувства настолько сильны – они сжигали его изнутри, точили, словно неизлечимая