А после, когда она вернулась домой, горничная разбудила графа Свешникова, который встал с тяжелой головой, – он ведь так и говорил. Правда, он объяснял свое состояние тем, что не выспался, а на самом деле чувствовал себя неважно, потому что его напоили снотворным. Так вот, баронесса попросила его забрать колье у ювелира…
– Но с какой целью? – воскликнул князь, перебив Никодима Спиридоновича и опередив меня. – Колье ведь было у баронессы.
– Вот! – торжественно потряс чайной ложкой Никодим Спиридонович, обнаруживая тем самым отсутствие манер. – Мы добрались до цели. Цель! У баронессы было четыре камня. Прекрасных, дорогих, но… всего четыре. Остальные подобрал мастер. И подобрал камни редкие, огромной стоимости, как того желала баронесса. А денег у нее не было-с! Потому и не могла сразу заказать колье, как только приехала. Но она заняла их. Однако для этого сначала нужно было войти в доверие, показать себя истинной богачкой. А квартирка-то у вас, сударыня, скромная для вашей милости. Побывав у вас, я и задумался, отчего ж это баронесса и барон довольствуются двумя этажами в скромном доме, а не сняли дом где-нибудь на Мойке? И прислуги у вас маловато. Вот я и стал разведывать, не занимали ли вы деньги. Занимали-с! И у Власа Евграфовича просили-с. Но долги-то следовало вернуть… Убив ювелира, баронесса не только оставалась владелицей громадной ценности колье, но и вернула назад деньги. Потому мы и не нашли денег у ювелира. Убив, она вернулась домой. По словам графа Свешникова, в то утро баронесса была страшно бледна, едва не падала в обморок. Ну, разумеется, тройное ведь убийство только что совершила! К тому же волновалась, как обернется дело с графом. А барон ждал Свешникова в трактире, читая иностранную газету. Помните, Влас Евграфович, мальчонка-половой говорил, будто в газете буквы были «ненашенские»? Едва появился граф, барон отдал записку половому. По времени все совпадает до минуты, я лично сверял, повторив маневры баронессы.
– А барон? Ежели он сообщник, то кто же задушил барона? – спросил я. – И зачем?
– Сударыня, – взглянул на нее Никодим Спиридонович, – вы правильно поняли мое первое появление у вас. Вы не могли рассчитывать на придурковатого барона – он мог выдать вас – и принялись срочно уничтожать свидетелей. Для сего воспользовались Юрием Васильевичем Сосницким и попросили его купить вам на два дня пролетку, сказав, что ваш выезд не на ходу, будто бы сломалась рессора и требуется починка, а без выезда вы не можете обходиться. Вы, переодевшись в мужское платье, попытались убить тех, о ком я говорил. Вы прекрасная наездница, следовательно, умеете управлять и запряженными лошадьми. Да только не получилось у вас убить ни Власа Евграфовича, ни мальчишку-полового, который относил околоточному записку. Тогда вы оставили у себя ночевать князя Дмитрия, ночью задушили барона подушкой и сообщили, будто колье украдено. Вы были уверены, что я дознаюсь, кто ночевал у вас. Следовательно, подозрение падет на князя. А вы тем временем с покойным мужем и колье благополучно покинете Россию. Ведь барон ваш муж, не так