на меня. Искренне, без единой задней мысли, без капли иронии. Ее кожа шелковиста и мягка, нигде ни морщинки, как на целлулоиде. Каждый раз, когда мои кончики пальцев трепетно скользят по ее невероятно грациозному телу, во мне начинает полыхать пожар, происходит бешеный гормональный выброс. Наши тела подходят друг другу как два единственно возможных кусочка мозаики. Мы занимаемся любовью в самых немыслимых позах, в полной мере наслаждаясь ее удивительной гибкостью. Что бы ни пришло мне в голову, все равно когда и где – она безропотно откликается на все мои желания. Она ненасытна, но при этом никогда ничего не требует, готова подолгу молча лежать рядышком, доверчиво положив прохладную руку на мой слегка влажный и запыхавшийся живот – в ожидании, когда силы восстановятся и страсть вспыхнет вновь. Ее чистый девственный аромат, извечный блеск каштановых волос впервые в жизни вынудили меня признать сокрушительную силу абсолютной любви. Я влюбился. Глубоко, безоглядно, целиком и полностью. Влюбился в эти грудки, такой потрясающей формы, что невольно вызывают в памяти имена всех знаменитых пластических хирургов. И зря. На обворожительных грудках моей Ким нет ни малейшего следа постороннего вмешательства. Они настоящие, неперекроенные, неподтянутые, неподдельные, поистине диво дивное. Ее ноги с самых пальчиков, которые я неистово сосу как леденцы и до потери сознания обцеловываю, сводят меня с ума. Когда я скольжу взглядом по ее безупречным икрам, любуюсь неповторимыми округлостями коленок, что так грациозно переходят в бедра и сходятся в подобии арки, где филигранно замешаны хрупкость и мощь, я невольно начинаю испытывать жалость ко всем женщинам в мире. Ко всем, вплоть до тех, что вышагивают на Fashion TV. И если у них от досады, разочарования и зависти сорвет крышу, и они лягут под гильотину, чтобы ампутировать свои несовершенные ноги, я им сильно посочувствую, но пойму еще сильнее.
К счастью, такая саморазрушительная зависть может оказаться и полезной. Наш сексодром, наше гнездышко я соорудил прямо посередине мебельного салона. Притащил туда огромную кровать под балдахином из вуалевых занавесок до самого пола. Перенес Ким на руках (это было совсем не трудно), а по периметру ложа расставил белоснежные свечи. Мы лежали затаив дыхание, крепко обхватив друг друга, нос к носу, огромные жадные глаза как ненужные спасательные круги. Почва уходила из-под меня, я начал проваливаться, медленно, как в сладком сиропе, проваливался, проваливался … и вдруг проваливаться перестал. Сел. Ким не рассердилась. В этом смысле она бесконечно понимающая. Чего-то не хватало. Вернее… Точно! Я рванул в ближайший магазинчик нижнего белья и притащил оттуда дюжину манекенов в скудном кружеве с длинными тощими ногами и костлявыми коленями. Вызывающе фальшивые ресницы прикрывали стеклянную неуверенность в себе.
И вот теперь они стоят и подглядывают из-за занавесок, будто в этом страстном тумане онемели от жуткой зависти. Именно этого я и добивался. Чего-то, что сожмет до упора мою любовную пружину. Смотрите, как я люблю. Смотрите.
20 июля
Несколько