вплотную подошел к Одиссею; маленький Аякс следовал за ним. В ссору вмешался всегда благоразумный Диомед. Он положил руку на плечо Теламонида и обратился к Одиссею:
– О Лаэртид! – сказал он спокойно. – Недаром тебя называют хитроумным. Никто не сомневается, что ты можешь высмеять любого из нас. Если бы девушки предпочитали умнейших, то, несомненно, именно тебя выбрала бы мужем прекрасная Елена! Но ты понимаешь сам: в том единственном состязании, для которого мы съехались сюда, в Спарту, победителем может оказаться вовсе не самый умный, не самый старший, не самый сильный и ловкий. Так стоит ли нам ссориться и язвить друг друга обидными речами? Лучше останемся добрыми товарищами и в играх и в сватовстве.
– Ты прав, Диомед, – отвечал Одиссей, – ты, как всегда, благороден и прямодушен. Я вовсе не хотел обидеть кого-нибудь. Вспомните, что сам бессмертный Гермес,[5] отец всех шуток и проделок, поощряет острую насмешку – приправу веселья!
Одиссей обернулся и отыскал в толпе юного Патрокла Менетида. Одиссей кивнул Патроклу и громко произнес:
– Мы должны благодарить богов, что с Патроклом не прибыл его молодой друг Ахиллес, сын царя Пелея. С ним нам трудно было бы состязаться. Он сын богини и великого героя. В любом деле он должен превосходить нас. Говорят, что этот мальчик уже сейчас сильнее Аякса, храбрее Диомеда. Правда ли это, Патрокл?
Юный Патрокл кивнул головой и с гордой радостью взглянул на обидевшего его Аякса Локрийского. Одиссей продолжал:
– Великая слава ждет Ахиллеса Пелида! Его отец, царь Пелей, тоже знаменит своими подвигами. Он участвовал в прославленном походе аргонавтов – как и отец Диомеда, и Теламон, отец Аякса, как и мой отец. Но Ахиллесу предсказано, что он будет еще более великим героем!
Все юноши, забыв о своих спорах, собрались вокруг красноречивого итакийца. Одиссей обратился к ним:
– Пусть сегодня, на вечернем пире, кифаред[6] споет нам о славном походе аргонавтов. Вы увидите, как много еще нам надо сделать, чтобы сравняться в славе с нашими отцами!
Одиссей взял из рук Менелая свой плащ и вместе с другом покинул двор царского дома.
Одиссей с Менелаем прошли по кривой улочке, изрытой копытами коров и свиней, и свернули по тропинке между двумя усадьбами. Менелай заговорил о том, что больше всего тревожило его мысли.
– Скоро уже царь Тиндарей объявит нам о своем решении, – сказал он. – Один из нас получит руку прекрасной Елены. Кто будет этот удачник? Я думаю, что ты и Диомед достойнее других…
Одиссей перебил его:
– Не стоит говорить обо мне, друг Менелай. Я здесь всего два дня, а уже вижу, что мне не быть мужем Елены. Тиндарей ищет не только мужа для дочери, но и царя, которого признали бы спартанцы. Он стар и хочет передать царство зятю. Я же никогда не соглашусь покинуть свою милую родину ради самого плодородного и богатого царства в мире. Я изберу себе такую жену, которая захочет последовать за мной на мою небогатую маленькую Итаку. Пусть