учитывая, как много русские знали об Индии, и главное, о путях в эту страну, поход казаков в 1801 году не был такой уж страшной авантюрой. Скорее можно было говорить о слабой материально-технической подготовке похода и полном отсутствии детальной проработки маршрута. Но при других исходных данных русский бросок к берегам Инда и Ганга выглядел вполне реальным. Англичане это отлично понимали, и уязвимость Индии для них была очевидна. Как и то, что любой завоеватель, который попытался бы атаковать «жемчужину короны» с моря, был бы обречен: британский флот в то время конкурентов не имел. А вот на суше все было не так однозначно, потому что британские генералы всерьез сомневались, смогут ли английские солдаты, или тем более сипаи, противостоять русской армии.
Более того, в Лондоне помнили, что вовсе не Павел I с Наполеоном впервые задумались о военном походе на Индию. Еще во времена правления Екатерины Великой, в 1791 году, французский эмигрант маркиз де Сент-Жени предложил императрице план похода в Индию через Бухару и Кабул. Местом сосредоточения русских войск должен был стать Оренбург. Результатом должно было быть восстановление власти Великого Могола. По мнению Сент-Жени, этот поход привлек бы на сторону русских мусульман Южной Азии и привел бы к восстанию в самой Индии против владычества англичан. Дальше обсуждения плана дело не пошло, но показательно, что Екатерина отнеслась к нему довольно серьезно.
Военные Ост-Индской компании в Калькутте и генералы в Лондоне понимали: сухопутный путь в Индию, который предполагает переброску больших военных подразделений с севера, есть только один. Через Персию и Афганистан. И потому уже в 1800 году, как раз в тот момент, когда Павел и Наполеон выстраивали отношения между двумя странами, англичане решили действовать на опережение. Летом 1800 года в Тегеран прибыла британская дипломатическая миссия, ее возглавлял Джон Малкольм, молодой офицер, сотрудник политического департамента компании, карьера которого началась, когда ему было всего 13 лет. Он отлично говорил на персидском, знал местные традиции. Впрочем, все это было не исключением, а правилом – большинство и британских, и русских офицеров, прославившихся как участники Большой Игры, обладали схожими биографиями. С юного возраста в погонах, на войне, с боевым опытом, со знанием языков, с пониманием реалий Азии и местных традиций.
В Тегеран Малкольм прибыл с эскортом в 500 человек, включая 100 индийских всадников и пехотинцев и 300 слуг и помощников. Ему было поручено любой ценой подписать с шахом договор о совместной обороне. Англичане обещали поддержать шаха в случае войны с Афганистаном, а он в свою очередь, по их замыслу, должен был не пустить в Персию французов. Угрозу Индии британцы хотели остановить на дальних рубежах. Договор был подписан – уж очень красиво умел говорить Малкольм, и очень уж шаху понравились дары, поднесенные дипломатом. Богато украшенные ружья и пистолеты, усыпанные драгоценностями часы, позолоченные зеркала для шахского дворца.
Вскоре, правда, шах убедился, что подписанный