но вдруг ощутил в сердце горячее желание увидеть знаменитого Элронда Эльфинита, вдохнуть воздух легендарной долины, где до сих пор в мире и покое жил Дивный Народ.
Однажды летним вечером сразу загудели возбужденно и «Ветка Плюща», и «Зеленый Дракон». На время были забыты и великаны, и прочие чудеса на границах, другое взволновало постоянных посетителей: прошел слух, что господин Фродо продает – а может, уже и продал – Засумки. Да кому! Дерикуль-Сумниксам!
– Ну, положим, не задаром, – говорили одни.
– Да за бесценок отдал, – кипятились другие. – Много ты с Лобелии возьмешь! (Отто к тому времени уже несколько лет как помер. Прожил сто один год, возраст почтенный, но ничего особенного.)
Однако вопрос, почему Фродо вдруг надумал продавать свою прекрасную усадьбу, волновал собравшихся даже больше, чем цена. Многие придерживались мнения (возникшего, заметим, не без помощи самого Фродо), что денежкам Бильбо пришел конец, вот наследник и собирается продать усадьбу, а на вырученные средства скромно пожить, но уже не в Хоббитоне, а перебравшись поближе к многочисленной родне в Заскочье. «Подальше от Дерикулей, стало быть», – добавляли некоторые. Правда, у этой версии было много противников – слишком укоренилась в головах жителей Хоббитона мысль о сокровищах в подвалах Засумок. Они видели в происходящем происки Гэндальфа, хоть и непонятно пока, какие коварные планы вынашивает маг. Вроде никто его и не видел, но все знали, что он в Засумках. Колдовство ли тому виной или стесненные средства, а факт оставался фактом: Фродо Сумникс возвращался в Заскочье.
– Вот, осенью собираюсь, – отвечал и сам Фродо на расспросы любопытных, – Мерри Брендискок норку мне там торгует, а может, домик небольшой присмотрит. – На самом деле Мерри уже подобрал и купил маленький домик на выселках, неподалеку от Заскочья. Такая мысль пришла Фродо после того, как он выбрал дорогу на Дольн. Заскочье ведь находится на самой восточной границе Шира, и он старательно изображал намерение переехать и поселиться там навсегда. Это выглядело правдоподобно – в Заскочье он родился и вырос.
Гэндальф провел в Шире больше двух месяцев. Но вот как-то вечером, в конце июня, уже после того, как Фродо решил окончательно тронуться в путь, маг внезапно объявил, что снова уходит, и завтра же утром.
– Ненадолго, надеюсь, – сказал он. – Мне нужно на юг, разузнать кое-что. Слишком я у тебя засиделся.
За небрежным тоном Фродо уловил нешуточное беспокойство.
– Что-нибудь случилось? – спросил он.
– Как будто ничего, – ответил маг. – Забот много. Знаешь, надо приглядеть за всем самому. Дошло до меня тут кое-что. Если окажется, что уходить тебе надо немедленно, я вернусь, в крайнем случае весточку пришлю. А ты собирайся, как решил, и – я тебя прошу – поосторожней с Кольцом. Ни в коем случае не пользуйся им.
Уходя на рассвете, он говорил Фродо:
– Жди меня со дня на день. Я вернусь, самое позднее, к твоему прощальному ужину. Похоже, идти нам надо вместе.
Поначалу