мир начинал казаться нереальным, похожим на кадры фильма, как бы возникающие в иллюминаторах, мир внутри самолета превращался в самодостаточную Вселенную.
Этот комфорт обходился недешево. Билет туда и обратно стоил шестьсот семьдесят пять долларов – половина цены небольшого дома. Пассажирами являлись в основном королевские особы, кинозвезды, председатели правлений крупных корпораций и президенты небольших стран.
Том Лютер не принадлежал ни к одной из этих категорий. Он был богат, но деньги доставались ему нелегко, и в нормальных обстоятельствах Лютер предпочитал ими не швыряться. Однако ему пришлось познакомиться с этим самолетом. Некое могущественное лицо поручило Лютеру опасное задание – прямо сказать, очень опасное. Денег ему оно не сулило, но сделать этого весьма влиятельного человека обязанным за оказанную услугу было дороже любых денег.
Правда, задание могут еще отменить: должен поступить последний сигнал. Лютер то с нетерпением ожидал этого сигнала, то надеялся, что ему все-таки ничего не придется делать.
Самолет снижался под углом, задрав вверх носовую часть. Он был уже совсем близко, и Лютер в который раз подивился его громадным размерам. Он знал, что длина его сто шесть футов, а расстояние между кончиками крыльев – сто пятьдесят два фута, но цифры остаются всего лишь цифрами, пока сам не увидишь, как эта штуковина проносится у тебя над головой.
На какой-то момент создалось впечатление, что воздушный лайнер не летит, а падает и вот-вот плюхнется камнем в море и пойдет ко дну. Затем показалось, что он завис над самой поверхностью воды, словно подвешенный на веревке и надолго застывший в нерешительности. Наконец самолет коснулся воды, заскользил, разрезая верхушки волн, будто камень, брошенный по поверхности воды, и вздымая горы пены. Волнение в защищенной от штормов лагуне было крайне незначительным, и в следующее мгновение корпус авиалайнера опустился в воду, подобно взрыву взметнув вверх новые тучи брызг.
Он разрезал носом поверхность, оставляя за собой белую борозду и высоко раскидывая по обеим сторонам облачка водяной пыли, и самолет напомнил Лютеру утку, садящуюся на озеро, раскрыв крылья и поджав лапки. Фюзеляж опустился ниже, отчего водяная завеса по обеим его сторонам стала еще гуще, и тут же рванулся вперед. Пока самолет выравнивался, глубже погружая в воду свое китовое брюхо, брызг не стало меньше. Наконец его нос опустился. Скорость медленно угасала, тучи брызг сменились накатом волн, самолет тихо и смиренно заскользил по поверхности акватории, подобно кораблю, чем он, в сущности, и был сейчас, словно никогда не помышлял о том, чтобы взмыть в небо.
Лютер вдруг понял, что во время посадки он невольно задержал дыхание, и теперь выдохнул со стоном облегчения. И снова принялся напевать любимую мелодию.
Самолет медленно приближался к пристани. Неделю назад Лютер сошел с нее на землю. Пристань представляла собой паром специальной конструкции с причалами по