прилавков, пряным ароматом заморских яств, потянулись бесконечными вереницами, повторяя изгибы тротуаров, опоясывая площадь, сливаясь в длинную, медлительную очередь, стремящуюся посетить новый «мувзалей», поклониться новому божеству. Так островитяне забытого архипелага идут подивиться на приставший к дикому берегу неведомый корабль. Так приобщенные к новой религии спешат поклониться грозному и прекрасному идолу. «Причаститься» гамбургерами и бигмаками и, вкусив откровений, унести их в растревоженных сытых желудках.
Огромные массы околдованных москвичей – академики, артисты, герои страны – стекались на площадь, чтобы пройти сквозь стеклянный саркофаг и там принять посвящение. Приобщиться к неземным тайнам, озариться мистическим сиянием. Облученные, сменив генетический код, отказавшись от прежнего мировоззрения, они расходились с потусторонним выражением глаз.
И лишь позднее, когда поредели очереди и число мутантов достигло необходимой массы, химия распада вплотную коснулась города. «Макдоналдс» вдруг опустел, как стеклянный гроб, и из него вышли на свет проститутки, сутенеры, бомжи. Так выпадает на дно гнилого болота ил. Так выступает из пор больного слизь сгоревших в болезни клеток. Пушкинская площадь, самое возвышенное и одухотворенное место Москвы, стала городским дном.
Белосельцев стоял теперь на Пушкинской площади и смотрел, как маленькая проститутка, наклоняясь, отставляя ножку назад, как балерина, заглядывала в салон кофейного цвета «Мерседеса», и оттуда кто-то улыбался, манил, приглашал ее взмахом руки.
Прокатил, заслонив «Мерседес», толстолобый высокий джип. Остановился рядом. Оттуда вышел полный, восточного вида мужчина в просторном плаще, в пышном шелковом галстуке. Белосельцев почувствовал, как пахнуло из открытой дверцы вкусным табаком и запахом искусственной кожи. Человек оставил в машине блестящую связку ключей, и теперь стоял, рассеянно озираясь, будто кого-то выискивая.
Белосельцев отвлекся от созерцания площади. На мгновение «Мерседес» и джип связались в его сознании воедино, но он тут же забыл о них, отвлеченный множеством мелких и ярких деталей, окружавших его, раздражавших и причинявших страдание. Он искал и жаждал этого страдания. Выходил вечерами на площадь, чтобы мучить себя. Переживал унижения, казнил себя за бессилие и немощь. Разведчик, бесстрашный военный, он позволил врагам овладеть городом, захватить любимую площадь. Эти враги рядились в человеческий образ, приняли людское обличье, но на деле были маленькими чудовищами, загримированными под людей, были духами, и бороться с ними с помощью силы, употребляя оружие, было бессмысленно. Здесь требовались иные средства, иная сила, которой он не владел.
Маленькая проститутка отошла от «Мерседеса», соединилась со стайкой подруг, и они, пританцовывая, шаля, как школьницы, стали подманивать другие машины, заигрывать с пассажирами. «Мерседес» все так же стоял, наполнявшие его люди не подавали признаков жизни,