ли бывала на таком пиру, но у столь же ловкой, сколь и красивой молодой особы имелись свои осведомители.
Упоминание Лукреции о пире мало помогло раскаянию в чревоугодии, но продемонстрировало папе Юлию, что у женщины есть сведения, которые едва ли стоило бы обнародовать. Она не угрожала предать гласности компрометирующие нового Святого отца факты, но давала понять, что это возможно.
Демонстрацией осведомленности о личных тайнах папы Юлия служило и упоминание о родинке на предплечье или шраме на бедре. Вероятно, они имелись у самого делла Ровере, и сообщили о них Лукреции либо любовницы делла Ровере, либо кто-то из его близких слуг. Слуги часто продавали секреты своих господ: в мире, где все продавалось и покупалось, достаточно найти нужного человека и заплатить, чтобы узнать тайны своих врагов. При этом главным оказывалось не допустить, чтобы с тобой поступили так же.
У Лукреции был повод злиться на папу Юлия – к моменту написания первого «покаянного» письма он только что вернул прежним владельцам несколько поместий, которые Джулия еще при жизни своего отца выкупила у апостолической палаты для своего маленького сына Родриго. Даже если эти владения во время первой Итальянской войны конфисковали у владельцев за их связь с французами и предательство незаконно, то выкупила-то их Лукреция на законных основаниях. Однако не было папы Александра, зато была воля его давнего врага делла Ровере отнять у отпрысков Борджиа все, что получится…
Ненужной папе Юлию откровенностью Лукреция свела к нулю весь эффект покаяния. Но отказ от ее откровений продемонстрировал бы страх Святого отца, потому папа Юлий перепоручил грешницу кардиналу Асканио Сфорца – соратнику Родриго Борджиа и дяде первого супруга Лукреции.
В этом был тонкий расчет. Асканио Сфорца, оскорбленный скандалом, случившимся при разводе Лукреции и Джованни Сфорца (после нескольких лет брака Джованни объявили импотентом, а Лукрецию девственницей), должен был с особым рвением собирать свидетельства греховности обидчиков своего племянника и обязательно воспользоваться откровениями Лукреции, чтобы разрушить ее третий брак с Альфонсо д’Эсте. После признаний Лукреции в том, что она вовсе не была девственницей, расторжение ее брака с Джованни Сфорца могли признать недействительным, два последующих ее брака – с Альфонсо Арагонским (незаконнорожденным сыном короля Неаполя) и с Альфонсо д’Эсте (наследником Феррары) – тоже становились недействительными. Это означало, что Альфонсо д’Эсте обязан вернуть огромное приданое Лукреции и ее саму Джованни Сфорца!
Перепоручение именно Асканио Сфорца принимать раскаяние Лукреции загоняло ее в ловушку: откажется писать – не сможет помочь Чезаре, напишет откровенно – вернется к ненавистному первому мужу в Пезаро. Правда, тот снова был женат…
Умная женщина сумела пройти по лезвию ножа, она написала самую скандальную часть своего покаяния так, что кардинал не смог выдвинуть против нее ни единого обвинения.
Помогло