не хочу быть с тобой жестоким.
– Ты сам выбрал меня.
– Не я, – отвечал он, – судьба. Твой отец. Сестры Бене Гессерит. Гильдия, наконец. А теперь они вновь тебя выбрали. Для чего они тебя выбрали, Ирулан?
– Но почему же я не могу родить тебе ребенка?
– Потому что ты на эту роль не подходишь.
– Это мое право – родить наследника престола! Мой отец был…
– Твой отец был и остается зверем. Ты сама знаешь, что он потерял всякий контакт с человечеством, которым должен был править.
– Разве его ненавидели больше, чем ненавидят тебя? – взорвалась она.
– Неплохой вопрос, – отвечал он, сардонически усмехаясь уголками губ.
– А еще говоришь, что не хочешь быть жестоким со мною.
– Вот потому-то я и согласен, чтобы ты имела любовника. Только пойми правильно: пусть будет любовник, но никаких побочных детей. Такого ребенка я не признаю. Я не стану запрещать тебе любовных связей – пока ты остаешься осмотрительной и бездетной. В сложившихся условиях просто глупо действовать иначе. Только не вздумай злоупотреблять моим доверием. Речь идет о троне, и я определяю, кто унаследует его. Не сестры Бене Гессерит, не Гильдия, а я. Этого права я добился, сокрушив легионы сардаукаров твоего отца на равнине под Арракином.
– Ты сам выбрал свою судьбу, – ответила Ирулан, резко повернулась и вылетела из гостиной.
Заново припомнив всю стычку, Пауль сосредоточился на мыслях о Чани, сидевшей на их ложе. Понимал он и двойственность своего отношения к Ирулан, понимал и фрименскую правоту Чани. В иных обстоятельствах обе женщины вполне могли быть подругами.
– И что ты решил? – спросила Чани.
– Никакого ребенка, – ответил он.
Чани указательным и большим пальцами левой руки изобразила символ криса, священного ножа фрименов.
– Может дойти и до этого, – согласился он.
– Почему ты считаешь, что ребенок не поможет разрешить проблему Ирулан?
– Предположить такое мог бы только дурак.
– Дорогой мой, я вовсе не дура.
Пауль почувствовал, как в нем поднимается гнев.
– Этого я тебе никогда не говорил. Но сейчас речь не о сентиментальном романе, сочиненном писателями. Ирулан – самая настоящая принцесса, воспитанная среди всех гнусных интриг Императорского двора. Строить козни для нее столь же естественно, как строчить свои дурацкие истории!
– Любимый, они вовсе не дурацкие.
– Возможно, ты права, – Пауль подавил свой гнев и взял ее за руку. – Извини. Просто у этой женщины на уме одни заговоры… заговор в заговоре. Если я уступлю хотя бы одной из ее претензий, то этим только поощрю ее на другие.
– Разве не я это тебе всегда говорила? – ласковым голосом ответила Чани.
– Говорила, конечно. – Пауль пристально посмотрел на Чани. – Тогда что же ты хочешь сказать мне еще?
Она прилегла возле него и приникла головой к плечу.
– Они уже решили, как им бороться с тобой, – проговорила она. – От Ирулан просто