вчетвером, но Вике понравилась идея Пегги и она плюхнулась рядом с ней на мягкий карпет, посмеявшись над своей неуклюжестью.
На экране шел какой-то комикс, то и дело прерываемый неестественно однообразными взрывами смеха за кадром. Пегги жадно ловила каждое слово и тоже смеялась, только беззвучно. Остальные, ничего не понимая, молча скучали… Дверь распахнулась, и на пороге появился, наконец, Давид с большим прямоугольным свертком в руках.
– Ну что, гости мои дорогие, заморил я вас голодом? Айда все на балкон! Обедать будем. Peggy, come on, help me.
Гёрлфренд, не проявляя особого рвения, поднялась и последовала за Давидом. Через несколько минут его зов повторился:
– Прошу всех к столу!
Стол был складным и пластмассовым. В комплекте с двумя узкими длинными лавками он едва помещался на тесном балкончике, упиравшемся в стену соседнего дома. От раскаленной под солнцем стены шел удушливый жар. Сервирован стол был большой круглой пиццей «Паперрони», несколькими банками «7up», разовыми тарелками и стаканчиками.
– Sorry, я не держу дома стола, – сказал Давид, откупоривая бутылку темно- красного вина. – Он нам как-то ни к чему. Мы дома не едим. А если и перекусим, так на ходу, прямо на кухне. Все это, – он указал на стол и лавки, – я взял напрокат к вашему приезду.
– С ума сошел! – ужаснулась Лана. – Разве можно так питаться! Ты же заболеешь.
– Ну что ты, мама. Зачем нам тратить время на готовку дома, когда на каждом шагу кафе, fast food, ресторанчики.
Лана лишь покачала головой, но перечить не стала.
Пегги пододвинула к Давиду бумажные стаканы, и он разлил в них вино.
– С приездом! – жизнерадостно провозгласил он. – Ужасно рад вас всех видеть. Соскучился до чертиков. Больше меня не будет глодать чувство одиночества. За наше воссоединение. Ура.
Покончив со своим куском пиццы, Пегги поднялась.
– Okay, guys. I’m gonna to leave now, – проговорила она нараспев, жуя слова.– It was nice to meet all of you. Bye to everybody.
Гости скорее догадались, чем поняли из ее слов, что гёрлфренд уходит, и, радуясь в тайне тому, что смогут остаться своей семьей, с чрезмерной приветливостью заулыбались ей. Проводив Пегги до дверей, Давид вернулся на балкон:
– Мы решили, что будет лучше, если она пока поживет у своих, – объяснил он. – Папа с мамой смогут спать в спальне. Постель там широкая. – Уловив вопрос в глазах девочек, он продолжил: – Вика или Инга устроится на диване в living room. И еще я взял напрокат две раскладушки. Так что все будет Okay. Разместимся.
Сгустились сумерки, а вместе с ними пришла и прохлада. Сразу стало легче дышать. Собрав со стола бумажную посуду вместе с остатками пиццы, Давид бросил ее в мусорный бачок в углу балкона.
– А что, удобно, – заметила Вика. – Не надо ни мыть, ни вытерать, ни раскладывать по местам.
– Америка – страна рациональная, – сказал Давид. – Здесь все устроено так, чтобы быт не довлел над человеком.
Какое-то время сидели молча. Беседа не клеилась. Слишком разительное несоответствие ожидаемого и увиденного действовало удручающе.
– Хотите,