только пошевельнешься. Ты бы ее неделю высиживал, не жравши и не спавши, а потом я бы тебя отпустил на все четыре стороны, чтобы ты всю поганую жизнь вспоминал об этом.
– Аня, вызови Лося.
В дверь постучали.
– Входи, дорогой, – искренне обрадовался Швецов, увидев Лося, протискивающего бочком в дверной проем.
Камуфляжная армейская форма на главе «Барсов» сидела мешковато. Он был упитан и напоминал бочонок, к которому прилепили нескладную рыжую коротко стриженую голову.
– Ты, случайно, не пил сегодня? – осведомился Швецов.
– Я на службе, Рома, – сухо ответил Лось и обиженно поджал губы.
Вопрос ему явно не понравился. По универмагу ходили слухи, будто Лось свой рабочий день без бутылки не начинает, но Швецов его пьяным ни разу не видел.
– Вот и замечательно, – развеселился Роман. – После восемнадцати часов отгонишь «Форд» в гараж. А то я разволновался и пару рюмок коньяку жахнул. Лады?
На широком, как сковородка, лице охранника проступили красные пятна.
– Ты мне не доверяешь, Рома?
– С чего ты взял?
– Я же сказал, с тачкой все в порядке. Ложная тревога.
– Я тебе верю, Леша. Так мы договорились? А ключи у Аннушки заберешь. И еще одно. Выясни, кто меня заказал. Только не надо рожу пучить. Я хочу перетереть проблему, а не шмалять из автомата.
Когда побледневший Лось покинул кабинет, Швецов от души расхохотался.
Напряжение отступило. Его смущало, что за последний месяц объемы продаж сократились на десять процентов. Надо хорошенько разобраться, почему народ потерял охоту к походам за шмотками. Инфляция вроде ни при чем, не лоханулись ли с номенклатурой товаров? Однако разобраться с пикирующей торговлей ему так и не удалось.
– Из Клоппенбурга звонят, – раздался в селекторе возмущенный голос Анюты. – Такой наглый, сил нет. Говорит, что вы его хорошо знаете, просит соединить.
– Он хотя бы представился? – раздраженно поинтересовался Роман.
– Сказал, Крабом зовут.
Куропяткин
Сергей Куропяткин любил субботу. В этот день можно было хорошенько выспаться и встать часиков в десять, когда пятилетняя дочка Катюша, уставшая от тишины и ничегонеделанья, с криком «Банзай!» запрыгнет в кровать к родителям, проскользнув ужом между ними, начнет щекотать маму. Марина смертельно боится щекотки, взвизгнув, пулей вылетает из кровати. Сергей страшно рычит и тигром набрасывается на дочку, которая со счастливым ужасом закрывает глаза, готовясь принять мученическую смерть в лапах разъяренного зверя. Сергей зарывается лицом в ее пушистые волосы, слегка прикасается пальцами к розовой пятке дочки. Катюша тоже боится щекотки, судорожно дрыгнув ногами, она спрыгивает с кровати и бежит в ванную, где мама, почистив зубы, придирчиво вглядывается в зеркало, дабы убедиться, что она по-прежнему хороша и привлекательна.
Сергей