речь.
Летом 1981-го в первую от входа комнату въехала шумная компания кавказских гостей. Первые пару лет в этой комнате вообще непонятно кто был прописан. Судя по всему, комнату регулярно сдавали внаем – жильцы в ней менялись чуть ли не каждый месяц. Новые соседи прибыли из солнечной Грузии и сразу стали вести себя так, будто квартира их собственность. Могли запросто среди белого дня закрыть входную дверь на крюк, так что домой было не попасть. К счастью, я тогда дни напролет пропадал в игротеке Таврического сада, так что абсолютно без понятия, какие дела в это время творились в нашей коммуналке. Так было и в этот раз: я сидел в игротеке, время было часов шесть. Матушка была на дневном дежурстве в ПНИ-7 и скоро должна была приехать с работы. Поэтому я был несказанно удивлен, когда в зал вбежала перепуганная мама. Увидев меня, матушка малость успокоилась, велела сидеть в игротеке и ждать, когда она за мной придет.
Как потом рассказывала мама: по графику у нее дежурство закончилось в три часа. Приехала домой – в квартиру не попасть, дверь закрыта на крюк. Звонила, стучала в дверь – не открывают. В квартире несколько здоровых мужиков и, возможно, один пацан. Если сын в квартире, то остается только догадываться, жив ли он и что там с ним могут делать.
Матушка помчалась в ОПОП – опорный пункт охраны порядка, благо он был в доме через дорогу. Там застала местного участкового, майора Куклина, который только и ждал выхода на пенсию. По этой причине Куклин никуда идти не собирался и попытался спровадить беспокойную посетительницу. Матушка, не стесняясь в выражениях и не смущаясь сидевших тут же дружинников (ДНД, добровольная народная дружина, кто не застал – Интернет в помощь), объяснила, что он, Куклин, сюда назначен людей защищать, а не казенные штаны просиживать.
Куклин от неожиданности крякнул. Потом спросил:
– Если сын не дома, то где еще может быть?
– В Таврическом, в игротеке.
– Беги, проверь, там ли он. Если там, то пусть там и сидит. Потом пулей сюда. Сходим, посмотрим, что это за любители запираться.
Найдя меня в игротеке, матушка вернулась в ОПОП. В сопровождении Куклина и дружинников пошла домой. Дверь снова была закрыта на крюк. Куклин проорал «Откройте, милиция!», в квартире послышалась какая-то возня, потом тихонько, стараясь не шуметь, крюк сняли. Дверь открывать не стали, спрятались в комнате. Матушка достала ключи, впустила участкового и дружинников, сама ушла в свою комнату. Минут через пять Куклин постучал в дверь:
– Уткина, веди сына домой. Твои соседи уже съезжают.
И, хмыкнув, добавил:
– Только в следующий раз полегче языком. А то ведь и на сутки отправить могу.
Вскоре освободившуюся комнату выделили Надежде Александровне Кавелиной, почетной пенсионерке, члену КПСС с двадцатых годов… Жила она не одна, с сыном Алексеем.
Краем уха я слышал, что год назад Надежда