И вообще, она деревню бросать не захотела. Ей, мол, помирать в родном доме надо, коль срок придёт, а погост рядом и вся родня там лежит. Её же не переубедить, упёрлась…
– Да, уж, знаю. Медведя в лесу легче на содомский грех уболтать.
Сзади хлопнула калитка.
– Доброго утречка, гости дорогие.
– И тебе того же, хозяюшка, – вразнобой ответили мужчины.
– Не казни, старшой, ребят своих. Мне Весняк сказывал – уговаривали её все, но бесполезно – кремень старуха. Он ей голубка оставил, так, что, случись чего, она его отправит. Я тогда сразу мужиков пошлю – тут верхами недалёко.
Милёна, улыбаясь, оглядела мужиков.
– Поутренничали уже?
– Что? А-а, да, поели и молочка попили. Борисыч, иди подкормись, – сказал Слава. – Молочко у нашей хозяйки – чудо.
– Это не у меня, а у Ночки, – блеснула зубами Милёна. – Попей, Акела.
– Не откажусь, – отозвался он.
Молоко, действительно, было выше всех похвал – лучше магазинных сливок. У непривычного человека кишки скрутит так, что никакой «Мезим» их не распутает. Слава Богу, у Акелы такой беды отродясь не бывало. Он, по тихой грусти, опростал глечик под горку нежнейших, ещё тёплых, шанежек. Ну, вот, теперь можно и с голодным побороться. Когда Борисыч вышел на крыльцо, солнце уже пробиралось между вершин деревьев. Милёна, выйдя из коровника, прищурившись, поглядела на небо, потом повернулась к гостю.
– Чем заниматься думаете, воины?
Акела пожал плечами.
– На шее у тебя, по-любому, сидеть не будем. Что съедим, то отбатрачим.
Краска досады появилась на щеках хозяйки.
– Не об этом я, старшой. У нашего кузнеца купец проездом остановился. Аккурат, сегодня утречком он спрашивал – не поедет ли кто с ним охраной? Наших я никого не пустила. Мужиков мало, а работы невпроворот. Вы – другое дело, вы Сварогу [1] служите.
Акела задумался ненадолго и рассмеялся.
– Умница ты, Милёнушка. Золотая голова, – и, чмокнув славную женщину в щёку, вышел со двора.
Приезжий купец расположился лагерем во дворе коваля Добруши. Барс и Акела, войдя, дружески кивнули ему. Оглядевшись, они подошли к сидящему в глубине двора хорошо одетому грузному мужчине, безошибочно определив в нём того, кого искали. Во-первых, торговый человек, во-вторых, старший в компании, которая состояла ещё из трёх мужчин разного возраста и молоденькой девицы. Девка была пышнотелой и довольно пригожей.
В мужиках они так же легко угадали охрану. Дело было даже не в доспехах и оружии. Неизгладимая печать профессионала войны была ясно видна на всех троих. Их внимательный взгляд и положение тела, готового мгновенно вскочить, многое говорило опытному глазу.
Их эти профи тоже уже прокачали, хотя они пришли без оружия, а одеты были в крестьянскую одежду. Милёна выдала из запасов покойного мужа. Не ходить же по деревне в джинсах и свитере, пора уже применяться к местности.
Смазливая пышечка лет восемнадцати тоже успела оценить