«Аскольд, Гермоген и Сварог! Они говорят, у меня дурацкое простое имя, как у всех!» – «Это все твой папа виноват, люмпен проклятый. Фантазии ноль. Ты прости нас, Мефодий».
Артем – интеллектуал. Самый малолетний в стране – в свои-то несколько месяцев. Он успокаивается, если читать ему стихи. Правда, бывают нюансы. Например, декламируешь ему с придыханием: «Машенька, я никогда не думал, что можно так любить и грустить», а он смотрит на тебя таким проникновенным и вдумчивым взором и одновременно протяжно и смачно пукает. Или улыбается во весь рот и агукает, пока ты ему, сюсюкая, произносишь: «Умер быстро. Лихорадка. По торговым он делам сюда приплыл, а не за этим».
После рождения Артема я стал крайне раздражителен. Меня раздражают гордые владельцы тюнингованных консервов, не пропускающие тебя на пешеходном переходе с коляской. Раздражают крашеные тетки с пунцовыми лицами, с дохлыми лисами вокруг шеи. Эти тоже не пропускают на узких улочках во дворах, так что ты вынужден съезжать на обочину. Они же проходят мимо коляски, не понижая голоса, продолжая проклинать кого-то в своих бюджетных телефонах. Раздражает соль русской нации – алкаши на комариных ножках, которые дымят рядом с ребенком, спорят на лавках друг с другом о своих дешевых экзистенциальных кризисах и разве что не срут тебе под ноги. Не меньше раздражает все это новое татаро-монгольское иго в от-кутюр-от-черкизон, которое позволяет себе смотреть вслед твоей жене, гуляющей с ребенком, так, как будто они сверху Делон, а снизу Дуэйн «Скала» Джонсон. Раздражают вечно жужжащие вокруг, матерящиеся подростки со своими выцветшими до времени девочками-дворняжками. Раздражают чахоточные врачи в государственных поликлиниках, которые лечат твоего ребенка по методике «Окей, гугл». Раздражают встречные старухи со скомканными от беспутной жизни лицами, прожигающие тебя взглядом насквозь. От таких инстинктивно хочется закрыть коляску своим телом, потому что их ненависть идет впереди них.
Я долго размышлял над метафизикой этого своего раздражения. И нашел два возможных объяснения.
С одной стороны, есть вероятность, что я просто необъективен. Что я обращаю внимание только на темную сторону Луны – ведь вокруг есть и много хорошего, а я программирую свою психику на плохое, хотя, напротив, нужно учиться видеть радугу во всем ее спектре. С другой, не исключено, что просто на текущий момент в Москве скопилось критическое количество м*даков.
Я против деспотизма в воспитании. Терпеть не могу, когда родители сами решают, в какую секцию должен пойти их ребенок.
Например, Артем будет заниматься только тем видом спорта, которым захочет, абсолютно любым.
Главное, чтобы это был футбол.
Долго Артем не хотел слушать классику. Плакал и даже немного извивался в кроватке под «Knocking on the heaven’s door». Я все сокрушался: медведь парню на ухо наступил, не понимает ритмических созвучий.
А потом все разом прояснилось. Когда