видеть на своей кухне кого-то постороннего.
– Да, она и тебя к плите не подпускает, – согласился муж.
– Вот тут она очень даже правильно делает, – воскликнула я. – Из меня повариха, как из лошади балерина. Хотя… Вообще-то некоторые кони в цирке танцуют, а вот я в плане приготовления пищи безнадежна.
Иван обнял меня.
– Зато ты умница, красавица, самая лучшая жена на свете. И очень хорошо, что не желаешь между кастрюль и сковородок метаться, мама бы рыдала, если бы ты решила печь пироги. Неохота ей лаврами лучшей кулинарки делиться.
– И как Рина отнесется к Бровкиной? – задала я вопрос дня. – Понравится ли ей чужая тетушка возле плиты и вообще в квартире?
Супруг разжал объятия.
– На сей раз, не поверишь, мама первая заговорила о помощнице. Она поняла, что с двумя сломанными ногами ей будет сложно.
Я встала с дивана.
– Надо подобрать человека, который понравится Рине, нас все равно дома никогда нет.
– Сейчас поеду в больницу, расскажу маме о Бровкиной, – пообещал Иван. – Если хозяйка кота-молчуна не вызовет у нее бурного протеста, позову Надежду Михайловну.
Я пошла к двери.
– А я отправлюсь к «нежной» невестке Ткачевых. Велела Эдите покопаться в их семейной истории, вдруг что интересное вылезет, Ане – съездить в квартиру-музей Тихона, Валерию – к нему на работу. Все как всегда – разговор с соседями, поиск близких приятелей. Стандартная процедура. Может, Юра и Нина расскажут о друзьях умерших, о планах Ткачевых. Буль должна вытребовать тела в нашу лабораторию и тщательно их изучить. Ватагин, как обычно, займется психологическими портретами.
– Молодец, – похвалил меня Иван, – ты лучший начальник бригады.
Я помахала ему с порога.
– Подозреваю, что ты не объективен и пристрастен, но все равно очень приятно.
Дом, где жил сын Ткачева, оказался старым, дышащим на ладан. Квартира Юрия и Нины располагалась на первом этаже и была угловой. На двери подъезда висел домофон, но он оказался сломан, при входе не было консьержки, и лифт отсутствовал. Зато стоял такой запах, что меня затошнило. Вместо половика перед квартирой Юрия лежал обрывок махрового полотенца, дверь была сильно поцарапана, а внизу на ней виднелись выбоины и трещины. Похоже, кто-то не раз колотил по ней ногой. Звонок, как выяснилось, не работал. Я начала стучать кулаком в створку и поняла, отчего она покорежена, – люди, желающие попасть к Ткачевым, попросту вынуждены по ней лупить.
В тот момент, когда мое терпение практически иссякло и я уже тоже была готова пустить в ход ногу, дверь распахнулась. На пороге возник полный лысоватый мужик в очках.
– Ключи принесли? – спросил он, забыв поздороваться. – Все? От музея и квартиры?
– Добрый день, – сказала я. – Вы Юрий Ткачев?
– Да, он самый, – ответил хозяин. – Где ключи?
– Вам их непременно отдадут, но позже, – пообещала я. – Сегодня вещи ваших покойных родителей должны доставить в наш офис.
Юрий скривил рот.
– Сомневаюсь,