отозвался Ломбард.
– Пойду, пошарю, – сказал Тони и вышел.
Вернулся он секунды через две.
– Поднос стоял прямо у входа, готовенький.
Марстон осторожно опустил на стол свою хрупкую ношу. Минута-другая прошла за разливанием напитков. Генерал Макартур выбрал чистый виски, также и судья. Всем хотелось взбодриться. Лишь Эмили Брент потребовала и получила стакан воды.
Вошел доктор Армстронг.
– С нею все в порядке, – сказал он. – Я дал ей успокоительное, она выпила… Что это у вас здесь, спиртное? Я бы тоже не отказался.
Кое-кто из мужчин уже наполнял свои стаканы повторно. Через пару минут в комнату вошел Роджерс.
Судья Уоргрейв открыл заседание. Комната превратилась в импровизированную залу суда.
– Итак, Роджерс, – произнес судья, – давайте выясним все доподлинно. Кто он такой, этот Оуэн?
Роджерс вытаращил на него глаза:
– Хозяин этого дома, сэр.
– Этот факт мне известен. Я хочу услышать от вас, что еще вы о нем знаете?
Дворецкий покачал головой:
– Больше я ничего не могу о нем сказать, сэр. Дело в том, что я никогда его не видел.
В комнате тихонько зашевелились.
– Никогда не видели? – спросил генерал Макартур. – В смысле?
– Мы здесь всего с неделю, сэр, я и моя жена. Нас наняли письмом, через агентство. «Регина», в Плимуте.
Блор кивнул.
– Старая, солидная фирма, – подал он голос.
– Вы сохранили письмо? – спросил Уоргрейв.
– С приглашением на работу? Нет, сэр. Не сохранил.
– Продолжайте. Итак, вас наняли письмом…
– Да, сэр. В нем был назначен день приезда. Мы приехали. Здесь все было в порядке. Большой запас еды, все по высшему разряду. Нам только и надо было, что пыль смахнуть.
– Что дальше?
– Ничего, сэр. Мы получили указания – снова письменно – приготовить гостям комнаты, а вчера, дневной почтой, я получил от мистера Оуэна еще одно письмо. В нем говорилось, что он и миссис Оуэн запаздывают, и чтобы мы принимали гостей без них, а еще к письму была приложена инструкция насчет обеда, кофе и той пластинки, чтобы я ее поставил.
Судья резко спросил:
– Но уж это письмо вы должны были сохранить?
– Да, сэр. Вот оно.
Роджерс вытащил письмо из кармана. Уоргрейв протянул руку.
– Х-м, – сказал он. – Бумага отеля «Ритц», напечатано на машинке.
Одним стремительным прыжком Блор оказался рядом с ним.
– Позвольте мне взглянуть?
Он вырвал послание из рук судьи, пробежал глазами и пробурчал:
– Машинка «Коронейшн». Новая – без дефектов. Бумага гербовая, самого распространенного сорта. Из этого ничего не вытащишь. Могут быть отпечатки пальцев, но вряд ли.
Уоргрейв взглянул на него с любопытством.
Энтони Марстон стоял за спиной Блора, заглядывая ему через плечо.
– Странное у него имя, верно? – произнес он. – Алрик Норман Оуэн… Язык сломаешь.
Старый судья, едва заметно вздрогнув, сказал:
– Благодарю