надолго осталось волнующей загадкой.
Глава 4
С Илларионом Мухачевым мы выросли в одном дворе и, сколько я его помню, Ларик никогда не ходил пешком. Едва выбравшись из детской коляски, он пересел на велосипед, которому оставался верен долгие годы – кратковременные измены с роликовыми коньками и скейтбордом не в счет, ведь они тоже являлись колесным транспортом. В восемнадцать лет Ларик получил водительские права и обзавелся сначала мотоциклом, а потом и автомобилем. При этом от велосипедов, включая самый первый, трехколесный, он не избавился, а в дальнейшем без устали увеличивал число своих колесниц и к двадцати пяти годам стал обладателем целой коллекции экипажей разной степени потрепанности. В данный момент исправных автомобилей у Ларика три: новая «Ауди» для представительских целей, латаная «шестерка» для повседневного пользования и брутального вида «газон» для занятий триалом. Экстремальную езду по сильно пересеченной местности Ларик считает кратчайшим путем к достижению морально-нравственных высот и блаженства духа.
Не знаю, как насчет духовного, но никакого телесного блаженства от занятий триалом уж точно ждать не следует. Я это в полной мере поняла, прокатившись в компании друга детства по ухабистой обочине обледенелого горного серпантина.
С риском для своей и моей жизни обходя километровую пробку по краю пропасти, сорвиголова Мухачев радостно хохотал, обзывал меня трусливой маменькиной дочкой и для пущего моего «удовольствия» пускал крупные камни под колесо. Крепко зажмурившись и так же крепко стиснув челюсти, я летала по салону «газика» от стенки к стенке, как контуженная муха, получала синяки и мысленно проклинала Тяпу, Нюню и саму себя за фантазию – во-первых, и за болтливость – во-вторых. Кто меня тянул за язык? Зачем вообще надо было упоминать о приятеле – чемпионе гонок по бездорожью?
– Татьяна, если вы с этим отважным юношей вызволите из снежной ловушки наших японских гостей, я ответственно обещаю тебе все возможные бонусы! – заявила Татьяна Петровна, и я, как дурочка, тут же позвонила Ларику.
Он, разумеется, с радостью ухватился за возможность эх-прокатиться по заснеженным горным перевалам, бросил все дела и примчался за мной на своем стальном коне прямо к зданию администрации. Усаживаясь в битый жизнью военно-полевой «газон» под брезгливыми взглядами охранников и сочувственными взорами коллег по работе (Танечка, добрая душа, даже всплакнула и прощально помахала мне из окошка беленьким платочком), я остро ощущала несоответствие автомобиля общей картине и чувствовала себя крайне неловко. Однако эта неловкость не шла ни в какое сравнение с теми незабываемыми по остроте ощущениями, которые я пережила в дороге.
– Не боись, Танек, прорвемся! – подбадривал Ларик, в объезд бесконечной фуры проносясь на двух правых колесах по осыпающемуся ледяному карнизу.
– Не дрейфь, малявка! – орал он, когда мы в обход застопорившегося каравана пробились на снежную целину и увязли в глубоком сугробе.
С учетом того, что я