вопросом.
– Ах, это Моржик! – Ирка вырвала у меня записку, скомкала ее и бросила в пепельницу. – Понимаешь, он ревнует.
– Моржик ревнует тебя к Гарри Поттеру?! – Я вытаращила глаза, как вареный рак. – Ирка! Ты же не хочешь сказать, что за тобой ухлестывает несовершеннолетний литературный персонаж?!
– Ты меня за идиотку держишь? – ощерилась подруга.
Я только моргнула.
– Поттер тут совершенно ни при чем! Моржик ревнует меня в том смысле, что… Ну, ему кажется, что я слишком увлеклась волшебной сказкой и стала уделять меньше внимания лично ему. Сдается мне, он немного комплексует, потому что бесконечно далек от прорицательства, превращений, гербологии и зельеделия.
– Ну почему, с зельеделием у Моржика, по-моему, как раз неплохо, – справедливости ради возразила я. – Вспомни, какую он самогонку из облепихи делает!
– Это да, – Ирка немного смягчилась. – Но в целом всякие магические штуки Моржику чужды, и он по-детски сердится на меня за мой новый интерес. Вот, взял моду обзывать последними словами бедняжку Гарри Поттера. «Колдовская харя»! Фу, как грубо!
– К черту Гарри Поттера! – Я тоже сделалась грубой. – Что там у тебя с поклонником?
– О-ох! – Подруга вздохнула так, что скомканная бумажка с пасквилем на мальчика-волшебника выпорхнула из пепельницы и улетела прочь, как живая. – Представляешь, захожу я на днях в зоомагазин…
– Зачем это? – невольно заинтересовалась я.
Ирка сделалась краснее, чем чай каркаде.
– Хотела купить сову, – неохотно призналась она, посмотрев на меня исподлобья.
– Мама моя родная! – слабым голосом протянула я.
– Моя мама! – немедленно заспорил со мной Масяня.
Удивительно кстати подоспевшая официантка поставила перед малышом вазочку с пломбиром, и дискуссия на тему, чья именно мама была помянута, умерла в зародыше.
– Ирка, ты хотела купить себе сову, как у Гарри Поттера? Чтобы посылать с ней письма? – Я смотрела на подругу с недоверием.
К недоверию примешивалась добрая толика восхищения. Колоритнейшая фигура моя Ирка! Личность цельная и неделимая!
Потом я представила себе, как получаю от подружки письмо с совиной почтой, и подавилась коньяком. Воображаю: сижу я себе в студии, веду занудный прямой эфир с каким-то ответственным товарищем, и тут стекло аппаратной – бац! – и вдребезги, свет софитов заслоняет здоровенная распластанная тень, и на стол передо мной с утробным уханьем шмякается взъерошенная сова! «А вот кто-то из телезрителей хочет задать вопрос нашему гостю без помощи телефона!» – спасая ситуацию, светским тоном говорю я. И, напряженно улыбаясь в объектив, отвязываю от птичьей лапки рулончик исписанного пергамента…
– А вот и мы! – над нашим столиком нависла сдвоенная тень Моржика и Коляна. – Надеемся, вы без нас скучали?
– Смертельно! – сквозь зубы процедила Ирка, посмотрев на искрящегося весельем Моржика таким взглядом, словно произнесенное ею слово могло иметь силу непоправимого