Помните, с фотографии? Тот самый Муф, которого Жу потеряла. Он нашелся!
– Вот и чудненько, – сказала мать, возвращаясь к плите.
В парадную дверь постучали.
– Я открою! – Сара-Джейн метнулась в гостиную и впустила в дом незнакомца в костюме.
– Здравствуйте! – вежливо произнес он, оглядываясь. – Простите, юная леди, но нет ли дома кого-нибудь из взрослых?
– Ма! – закричала Сара-Джейн и вышла в сад, оставив гостя потерянно топтаться на пороге: ишь, взрослых ему подавай! А она, значит, в свои четырнадцать недостаточно взрослая?
– Может быть, у них с Долли котятки будут, – показав на кошку и Муфа, заговорщицки сообщила Мина старшей сестре.
– Вот и славно, – рассеянно проговорила Сара-Джейн, перегибаясь через подоконник кухни, чтобы вытащить миску с начинкой.
Она бросила в рот орешек, прожевала и прислушалась к доносящимся из гостиной голосам: мама беседовала с мистером Смитом.
– Нет, мы не видели никаких метеоритов, – слегка раздраженно, а потому громко отвечала мама на глупые вопросы гостя. – Ну что вы, что же может быть необычного в наших местах! Какие-такие аномалии?
Сара-Джейн хмыкнула, посмотрела на сестрицу: маминой любимой щеткой Мина причесывала Муфа, вполголоса пересказывая ему историю своего знакомства с Жу. Кот с редким терпением сносил экзекуцию и время от времени произносил целые предложения на своем странном языке, словно комментируя или отвечая на вопросы.
А вот интересно, кто-нибудь пытался понять, о чем говорят животные? Сара-Джейн тряхнула головой, машинально зачерпнула изюма и задумалась. Хм, а ведь интересная задачка!
Пожалуй, для начала следовало бы составить простой словарик…
2002 год, Россия, город Екатеринодар
Весна случилась неудачная: все время было ветрено и холодно, как будто не на Кубани, а в какой-нибудь Скандинавии. Пальто и куртки к концу мая надоели до чертиков, очень хотелось зимние одежки с себя снять и отправить в вечную ссылку на антресоли.
Поразмыслив, я сотворила себе у знакомой модистки обновку под названием «палантин», он же «пончо»: нечто шерстяное, больше всего похожее на просторное черное одеяло с разрезом посередине. Будучи изящно накинутым на высокую стройную фигуру, одеяние смотрелось потрясающе стильно и дивно подчеркивало ноги.
– Это что? – опасливо спросил простодушный Колян, впервые увидев, как я пакуюсь в обнову.
Тоха радостно подпрыгивал у моих ног, пытаясь ухватить когтями косо свисающий угол полотнища.
– Это пончо, – доброжелательно ответила я, мягко отпихивая разыгравшегося кота: черный шерстяной балахон и белый, тоже натурально шерстяной кот, пребывающий в периоде линьки, сочетаются плохо.
– Пончо, значит. Понятно, – осторожно сказал Колян. – Послушай, а где же у него пуговицы?
– Какие еще пуговицы? – Я начала нервничать. – Где это ты видел на пончо пуговицы?
– Нигде не видел, – согласился Колян, обходя меня кругом. – Но я вообще мало видел пончо.
– Пончо