опоры в изобретении новых видов пищи, как мука из рыбы, тыквенный чай. Есть мнение, что возможна выработка «озерных щей», так как вода высыхающих ильменей насыщена мельчайшими живыми существами и, будучи прокипячена, очень питательна; вкус напоминает мясной отвар. В будущем, когда будет исследована съедобность отдельных видов этих невидимых обитателей воды, каждое озеро с искусственно разведенными в нем невидимыми обитателями будет походить на большую чашку озерных щей, доступную для всех…[1]
То же в поэме «Ладомир»:
Озерных щей ночные паровозы
Везут тяжелые сосуды…
В голодные годы люди начинают обращать свою мысль на вещи, в сытые времена обычно не принимаемые в расчет.
Вот у меня в руках брошюра, изданная в 1918 году в Петрограде Научно-Техническим комитетом при Комиссариате продовольствия Петроградской трудовой коммуны. Это первый выпуск общедоступного справочника «Съедобные дикорастущие растения Северной полосы России». В предисловии говорится: «Тяжелые условия продовольствия Петрограда и всей Северной области заставляют обратить внимание на целый ряд источников питания, которыми по той или другой причине население не пользовалось». Далее следует справочная часть с описанием сныти обыкновенной, купыря, крапивы, пастушьей сумки и десятка других растений с подробнейшим описанием свойств и способов их приготовления в пищу.
Еще вспоминается блокадная история со снопом пшеницы, подаренным в свое время Некрасову крестьянами из села Карабиха и хранившемуся в качестве музейного экспоната в Пушкинском доме. Съели поэтическую реликвию в блокадную зиму 42-го года – обмолотили, помыли, сварили кашу и – съели! Правда, все было честь по чести, никакого самоуправства и воровства. Как вспоминает про этот случай академик А. М. Панченко, подводники, вынужденно жившие тогда в Пушкинском доме, послали президенту Академии наук Комарову телеграмму в Казань с просьбой разрешить этот сноп съесть. Академик Комаров дал добро.
И великая утопия Николая Федорова о физическом воскрешении мертвых и заселении воскрешенными мертвецами просторов космоса рождена из чувства досады за нереализованные человеческие возможности. И здесь бытие людское определило философскую мысль.
Прав был Маркс, что там ни говорите. Во всяком случае, в тяжелые времена его формула работает безупречно.
Вв
В защиту лошади
В одном из номеров журнала «Борьба миров» за 1930 год, издававшегося в «Молодой гвардии», перепечатан из журнала «Прожектор» такой вот плакат-лубок: на переднем плане улыбающийся командарм Буденный с усами раза в полтора шире румяных щек показывает рукой за плечо. Там, за спиной Буденного, видны лошадь – справа – и – слева – советский трактор. Вверху надпись: «В защиту лошади» – и цитата из буденновской речи: «Спутником развития машины должно быть столь подвижное животное, как лошадь». Внизу, под плакатом, еще одна буденновская цитата: «Я не против трактора. Но почему бы к 10 лошадиным силам не прибавить одиннадцатую?»
Плакат