в неё остывшего лабрадора. Затем все они – папа, мама и сам мальчик – пошли далеко в сад, где высоко в небе раскачивались верхушки гуттаперчевых, умеющих разговаривать, немолодых, но всё ещё стройных осин. Папа нёс на руках собаку, мама одной рукой держала за руку мальчика, а другой скорбно прикрывала рот. Все молчали.
В конце сада открывался вид на реку. Здесь папа остановился и положил труп на траву.
– Хорошо, что сейчас лето, – задумчиво произнёс он.
– Да, хорошо… – как-то безучастно согласилась мама.
Затем папа принялся копать яму, предназначенную стать могилой умершему животному. Гибкие и пугливые осины звенели ажурными волнистыми листьями, пытаясь разбудить небо, чтобы оно, такое глубокое и бездонное, приютило в своём чреве ещё одну уставшую душу.
Но вот яма была выкопана, и папа положил туда собаку. Когда земля покрыла тело пса, мальчик понял, что дороги обратно не будет и что больше никогда он не увидит своего лохматого друга. Осиновый речитатив будоражил непокорную воду, отражавшуюся в небе, лёгкие случайные облака скользили над строптивой рекой, осторожный ветер пугливо ощупывал стволы и ветви деревьев, тени от которых большими крыльями ложились на землю.
Наконец, мужчина положил лопату и сел рядом с женой и сыном на траву. Разговаривать ни о чём не хотелось. Каждый из них думал о том, что тишина – знак вечности. Суета отступает перед смертью, и, может быть, впервые эти молодые люди, хоронившие сейчас старую чужую собаку, почувствовали, как время остановилось, а потом рывком скакнуло вперёд. И понеслось, отсчитывая мгновения их незаметно уходящей жизни.
Теперь мальчик не плакал. Теперь он всё понимал. Он понимал, что в жизни есть смерть, и что все когда-нибудь умрут. И даже он. Но сначала умрут все те, кого он любит.
НОЧНЫЕ ЗВОНКИ
Для Бога мёртвых нет.
Во всём виновата ночь. И страхи ночи. Дневной страх разумен, ночной – не имеет границ!
Ночные звонки не предвещают ничего хорошего…
Сначала всё кажется случайным. Случайно в глубине ночи раздаётся звонок… По какой-то странной случайности какие-то чужие люди набирают цифры твоего телефона и будят тебя ночью, чтобы сказать, что… Сложно уснуть. То, что было узнано этой ночью, навсегда будет сохранено в закоулках памяти, на задворках сознания, но ты пока об этом не знаешь, потому что искренне веришь – это не с тобой.
Однако потом, однажды, ты понимаешь: всё закономерно. И начинаешь привыкать. Ужас одной ночи сменяется равнодушным ожиданием другой. Время от последнего звонка до следующего – очередного в цепи закономерных случайностей, растягивается жгутом, а потом схлопывается, и ты остаёшься один на один с жутким, наводящим ужас гостем. Твоя жизнь – это ряд бесконечностей между несколькими ночными звонками. И всё становится неважным, кроме того, что ты здесь и нигде больше быть не можешь.
Ночные звонки случаются редко, но с каждым