и баржи, затих и почти не подавал признаков жизни. Количество рыболовных судов, доставляющих улов на рыбный рынок у портлендского рыбацкого пирса, сократилось за пятнадцать лет с 350 до 70, и предполагаемое сокращение разрешенных для рыбного промысла дней грозило подорвать сами основы жизни рыбаков. Служба скоростного сообщения между Портлендом и Новой Шотландией прекратила свое существование, лишив многих работы, а порт дохода. Некоторые видели спасение набережной в увеличении численности баров и ресторанов, но их противники указывали на то, что порт может превратиться в подобие тематического парка с дюжиной влачащих жалкое существование ловцов лобстеров, оставленных ради сохранения местного колорита, и у Портленда останется лишь тень великой глубоководной гавани, на протяжении трех столетий определявшей идентичность самого города.
Посреди всей этой неопределенности и восседал, держа нос по ветру, Джимми Джуэл. Нельзя сказать, что Джимми было наплевать на Портленд, пирсы и историю города. Просто деньги он ценил больше.
Но приходящие в упадок здания хотя и составляли значительную часть его инвестиционного портфеля, однако полностью не отражали широты деловых интересов Джимми. Он имел свою долю во внутренних и трансграничных перевозках и едва ли не больше всех на северо-восточном побережье знал о контрабанде наркотиков. Занимался он главным образом марихуаной, но в последнее время серьезно пострадал от крупных налетов и теперь, по слухам, несколько отошел от наркобизнеса в пользу более легальных предприятий или предприятий, выглядящих таковыми, что вовсе не одно и то же. Старые привычки не отпускают, и когда подворачивалось что-то противозаконное, Джимми не отказывался – как ради денег, так и ради удовольствия, которое приносило ему нарушение закона.
Звонить заранее, чтобы договориться о встрече, не пришлось. Сердцем империи Джимми был «Парусный мастер». За баром у него имелся небольшой офис, использовавшийся главным образом как склад. Сам же Джимми обычно проводил время у стойки, где читал газеты, отвечал на редкие звонки, поступавшие на древний телефонный аппарат, и без конца пил кофе. Там я и застал его, когда вошел в то утро в «Парусный мастер». Больше никого не было, если не считать бармена в засаленной белой футболке, переносившего со склада ящики с пивом. Звали бармена Эрл Хэнли, и это был тот самый Эрл Хэнли, который работал в «Голубой луне» тем вечером, когда Салли Кливер умерла от побоев своего бойфренда; владельцем «Парусного мастера», как и «Голубой луны», был один и тот же человек – Джимми Джуэл.
При моем появлении Эрл поднял голову. Если ему и понравилось увиденное, то он предпринял мужественную попытку скрыть этот факт. Физиономия его сморщилась, сделавшись похожей на свежесмятую бумажку; впрочем, она и в спокойные моменты напоминала последний орех, оставшийся в вазе через неделю после Дня благодарения. Со стороны казалось, что он состоит из нескольких шаров из покрытого коркой