различное впечатление. На лице прелата[1] застыло бесстрастное спокойствие, а его глаза смотрели так зорко и проницательно, точно он читал в глубине души каждого человека, приближавшегося к нему. Манеры его были сдержанно-холодны; почти совсем седые волосы в соединении с черным монашеским одеянием придавали ему вид старика, и он казался гораздо старше своего брата, хотя между ними был только один год разницы. В густых темно-русых волосах графа Ранека лишь кое-где виднелись серебряные нити, глаза его были полны огня, а движения быстры и энергичны. Роскошный военный мундир, свидетельствующий о высоком чине, придавал графу молодцеватый, моложавый вид и еще более украшал его видную, стройную фигуру.
– Ты как-то сдержанно говоришь о Бруно, – сказал граф, когда лакей вышел из комнаты. – У тебя есть основание быть недовольным им?
– Нет, – спокойно ответил настоятель, – отец Бенедикт продолжает все так же ревностно исполнять свои обязанности. Он выделяется религиозностью и среди остальной братии, я нахожу, что он даже слишком усердствует.
– Как это «слишком»?
– Я не люблю, когда молодые монахи особенно сильно увлекаются постом, молитвой и строгим покаянием. Такой суровый режим не может продолжаться слишком долго, затем наступает реакция, которая всегда опасна.
– Не взыскивай строго с Бруно, – улыбаясь, сказал граф, – ведь он мечтатель и всегда был им.
– Здесь это не годится, – возразил прелат несколько резко, – мне уже приходилось бороться с подобного рода мечтателями, и, говоря откровенно, мне не нравится, что отец Бенедикт сторонится всех, в одиночестве гуляет в лесу и ночи напролет сидит над книгами или изнуряет себя поклонами и молитвой.
– Ты это ставишь ему в укор, – недовольным тоном прервал граф речь прелата, – ты жалуешься на то, что один из твоих монахов слишком ревностно исполняет свои духовные обязанности? Я совершенно не понимаю тебя. Ведь жажда знаний, способность увлекаться и беззаветно отдаваться любимому делу составляют главные элементы, на которых держится церковь.
– Эти элементы создают и вероотступников.
– Неужели ты думаешь, что Бруно может…
– Нет, нет, – остановил графа прелат, – повторяю тебе, что отец Бенедикт ведет себя вполне безупречно. Я говорю, что вообще не доверяю тем, кто слишком страстно берется за дело, – страсти надолго не хватает; в особенности это качество не подходит отцу Бенедикту, если он должен стать тем, чем ты хочешь. Ты ведь мечтаешь, что он будет моим заместителем, а по своим способностям он мог бы достичь и более высокого сана, но ему не хватает рассудительности, расчетливости. Покаянием и молитвой нельзя достигнуть выдающегося положения, нужно уметь создавать себе друзей, оказывать влияние на окружающих, учитывать все обстоятельства; вот этого-то у отца Бенедикта и нет, что внушает мне опасения.
Граф ничего не ответил брату и с подавленным вздохом подошел к окну. Откинув занавес, он смотрел вниз, на расстилающуюся перед ним равнину.
– Отчего ты не говоришь