Гертенштейн, – повторил дворецкий, удивляясь поспешности, с какой был задан вопрос, и яркому румянцу, вдруг залившему лицо молодого барона. Пауль поймал его удивленный взгляд и старался прикинуться равнодушным, что ему никак не удавалось.
– Дорогой я познакомился с дамой, носившей ту же фамилию… Молодая и очень красивая дама.
– Да, это она, – ответил дворецкий, не спуская взгляда с взволнованного лица молодого человека.
– Давно овдовела? Обычно она не живет в Розенберге? Но навещает его когда-нибудь?
На порывистые вопросы Пауля последовали холодные, сдержанные ответы.
– Мы живем в Фельзенеке очень уединенно и потому не знаем ничего о жизни наших соседей. Я только случайно узнал, что госпожу фон Гертенштейн ожидают в Розенберге на будущей неделе. Об этом сказал мне наш поверенный Фрейзинг, с которым я вчера виделся.
В порыве восторга Пауль готов был броситься на шею старому дворецкому, которого еще так недавно назвал в душе «мумией». Но поскольку сделать это было немыслимо, он вдруг стал до того любезным, каким его еще никто не видел. Он восхищался видом, комнатами, замком, и вообще всем, что его окружало, осведомился об охоте, на которую собирался на другой же день, о замковой библиотеке, которой намеревался воспользоваться для своих будущих «занятий», – одним словом, делал вид, что он в полном восторге от предстоящей жизни в Фельзенеке. Зато дворецкий стал заметно сдержаннее, хотя и не переставал быть вежливым; возможно, он и угадывал истину, а через несколько минут раскланялся и вышел.
Арнольд занимался еще раскладкой вещей, когда в комнату вошел его молодой господин, на сей раз с совершенно другим выражением лица.
– Ты еще не кончил? – спросил он нетерпеливо.
– Нет, я распаковываю большой чемодан, в котором уложен весь ваш гардероб, – заявил Арнольд с ударением и встал перед своим господином в позе нападающего. Но этот маневр оказался излишним, потому что Пауль с неожиданной снисходительностью отнесся к непослушанию слуги.
– Продолжай! – отвечал он. – Я много думал о нашем разговоре и пришел к заключению, что ты прав.
Арнольд от испуга уронил на пол всю дюжину платков, которую в этот момент держал в руках. Неужели строптивый молодой господин решился наконец признать его правым? Нет, нет, не может быть, он ослышался!
– Ты прав, я должен повиноваться дяде, – продолжал между тем Пауль. – Он глава нашей семьи, мой опекун, и я так обязан ему за его доброту, что было бы великой неблагодарностью противоречить его желанию. Одним словом, говорю тебе, Арнольд, ты прав и я прощаю тебе твою самовольную выходку. Конечно, ты не должен был ничего предпринимать без моего ведома, но ты желал мне добра – теперь я понимаю это. Во всяком случае мы останемся в Фельзенеке.
– На всю зиму? – спросил старый слуга, не веря своим ушам.
– На всю зиму, и даже на лето, если того потребует дядя. Распаковывай все чемоданы, мы остаемся!
С этими словами Пауль вернулся к себе в комнату, где к своему удовольствию заметил, что из окон