к Алле, теперь я видела и его ноги в черных кроссовках. – Может, я тебя тут ждал!
Нет, ноги в кроссовках – это слишком мало, чтобы установить личность человека…
– Да пошел ты… – начала Алла, но закончить эту фразу она не успела. Раздался какой-то странный звук, как будто раскололся орех, затем короткий всхлип. Потом что-то тяжелое упало на пол, входная дверь скрипнула, и все затихло.
Я замерла в своем шкафчике, боясь пошевелиться.
Секунды бежали за секундами, но ничего не происходило, и до меня не доносилось ни звука.
От неудобного положения все мое тело затекло и жутко ныло, кроме того, вдруг невыносимо зачесалось слева под лопаткой.
В раздевалке по-прежнему царила тишина, и я подумала, что, пожалуй, могу покинуть свое убежище – судя по всему, и Сотникова, и ее неизвестный собеседник удалились, чтобы продолжить выяснять отношения где-то в другом месте.
Выбраться из шкафчика оказалось гораздо сложнее, чем втиснуться в него. Наверное, в тот момент я находилась в состоянии стресса, а в этом состоянии человек творит просто чудеса. Теперь же оказалась один на один с законами физики, и собственное тело никак не хотело слушаться. Я застряла, как пробка в бутылочном горлышке.
Я уже подумала, что обречена остаться в этом шкафу навсегда, как вдруг в правом плече что-то щелкнуло, сместилось, и мне удалось высвободить руку. Дальше дело пошло успешнее, и через минуту я была на свободе.
Отдышавшись и размяв онемевшие конечности, я наконец огляделась по сторонам.
В первый момент мне показалось, что в раздевалке ничего не изменилось и я в ней по-прежнему одна. Но затем я заметила на полу за зеленой скамейкой ботинок тисненой коричневой кожи. Точно такой же, как те, которые я видела на ногах Аллы Сотниковой.
Видимо, от перенесенного стресса, от тесноты в шкафчике и от удушья соображала я довольно плохо. При виде коричневого ботинка я не испытала ничего, кроме удивления, и обошла скамейку, чтобы разглядеть его как следует.
И вот тут-то мне стало по-настоящему худо.
На полу за скамейкой валялся не один коричневый ботинок, а оба.
И в ботинках были ноги.
Да и вся остальная Алла Сотникова находилась тут же, только не подавала никаких признаков жизни.
Она лежала на кафельном полу, уставившись в потолок широко открытыми глазами.
Но самое странное было даже не это.
С Аллой что-то было явно не так.
Только через несколько мучительно долгих секунд я поняла, что именно.
Я следила за ярко выраженной брюнеткой. И на фотографии, которую дал мне Василий Макарович, у Аллы были прямые черные волосы, и сегодня он указал мне на высокую, хоть и в ботинках без каблуков, женщину с пышными черными волосами.
А у этой дамы, что лежала передо мной на полу, волосы были светлые и слегка вьющиеся. Только в одном месте, слева, они были немножко темнее.
Но это еще не все.
Эта самая блондинка была мне, несомненно, знакома. Я где-то ее уже видела.
Только оглядевшись