и он отвезёт её к вам домой.
– Спасибо.
Оглядываясь, я понимаю, что осталось всего два человека. Когда успели пройти двое?!
Увидев мой озадаченный взгляд, Кира выдыхает:
– Две девушки отказались.
– А так можно?
– Да, но теперь они изгнаны. – Блондинка пожимает плечами. – Не думаю, что им будет просто. Первое время наши парни запугивают тех, кто сдался и убежал.
– Но зачем? – поражаюсь я. – Это их выбор. К чему такая дикость?
– Не знаю. Наверное, ради веселья.
– Ради веселья, – как эхо, повторяю я. – Считаешь нормальным издеваться над тем, кто оказался менее смелым, чем вы?
– Я считаю это абсурдом, – признаётся Кира, но затем искренне улыбается. – Но в чём тогда смысл «стаи», если попасть в неё может кто угодно? Остаются избранные. Это наша собственная версия естественного отбора.
– Вы не боги, чтобы создавать собственную версию.
– Бог тут ни при чём. Кто-то сильный, кто-то нет. Кто-то мудрый, а кто-то не очень.
– Не все сильные! – с вызовом восклицаю я. – Не каждый способен уложить Шрама или парня, который избил меня.
– Умоляю тебя, – усмехается блондинка. – При чём тут кулаки и зубы? Оглянись. Побеждают не безмозглые силачи. Умные не умирают, Лия. Умные управляют нами.
Я делаю так, как просит Кира: оглядываюсь и вдруг понимаю, что она говорит правду. «Стаей» управляет Шрам, но кто сказал, что он самый сильный? В нашей жизни всё чаще побеждают ум или деньги. Здесь нет места бумажным купюрам, поэтому балом правят мозги. Похвально! Правда, утешает мало.
– Объясни мне, что хорошего дают ваши испытания? – спрашиваю я и смотрю на Киру. – Зачем рисковать жизнью? Ведь здесь нет выигрыша, награды. К чему столько усилий, если единственное, что у тебя остаётся, – отеки, гематомы и шрамы?
– Победа над самим собой – главная награда. Мы мыслим не так, как обычные люди, Лия. Неужели ты согласна провести всю жизнь сидя на диване? – Блондинка пожимаем плечами. – Я знаю огромное количество людей, которые ходят в школу, делают уроки, помогают родителям, увлекаются садоводством и посещают дополнительные кружки. Затем они поступают в институт, находят себе мужа или жену, рожают детей, работают, стареют и умирают…
Я недоуменно хмурюсь.
– Как тебе, а? – с сарказмом спрашивает Кира. – Устраивает такая судьба? Ничего интересного и захватывающего.
– Но они хотя бы не становятся калеками.
– Да, они не калеки, но потенциальные мертвецы. Существовать и жить – разные вещи. Им вряд ли удастся понять нас, свободных людей.
– А если сегодняшний день окажется последним? – дрожащим голосом восклицаю я и раскидываю руки в стороны. – Что, если завтра не будет?
– Вспомни наше главное правило, Лия. – Кира снимает с меня куртку, хотя на улице достаточно холодно. Потом закатывает мои рукава и аккуратно кладёт на плечи горячие ладони. – Свобода, бесстрашие и самоотверженность.
– Зачем я сняла куртку? – Я сбилась с мысли, и мне вновь стало страшно.
– Так