на скамью и обхватил голову руками:
– Это ужасно, Лекс, но… я с Джером поговорил. Выяснил осторожненько о наших двойниках! И представляешь, Талк-то, оказывается, лучший друг Нефа и Гунта, то есть Нефлинга с Гунтасом – толстяков этих! – возвестил он с таким ужасом, будто имена заговорщиков объявлял.
– Ты только сейчас это понял? – невольно прыснул Белов.
– А что? Я просто узнал! – покраснел Женька. – И не только это…
– Тогда я тебе сообщу еще более потрясающую новость! – с нарочитой торжественностью заявил Саня. – Мой двойник, оказывается, друг Абио, Аткалагона, Гудиана и вообще всех изгоев обители, представляешь!
– Знаю я, – перебил его Талк, – чего кривляешься? Не в этом вообще дело. Не договорил я! – Он умолк и снова вытянул шею, точно высматривая кого-то.
– Что, боишься, как бы твои новые дружки нас вместе не увидели? – прищурился Белов, скрестив руки на груди. – Крутому Талку же зазорно говорить с убогим Лексюком…
– Уймись ты! – рявкнул вдруг тот, ноздри его раздулись от ярости. – Думаешь, я рад, что они тебя обстреляли горохом? Я пытался их остановить! Вот только стоило заикнуться, что не надо тебя трогать, как они мне чуть допрос не учинили, не начал ли я, чего доброго, с тобой водиться.
Белов втянул носом воздух, стараясь успокоиться: бессильная ярость так и клокотала в душе.
– А самое плохое, – уныло продолжал здоровяк, – оказывается, что Талк этот – главный хулиган ордена, представляешь?
И Лекс покосился на друга:
– Хуже Нефа и Гунта, что ли?
– Да в разы! Говорят, стекла колотил витражные почем зря, послушников бил и даже молодых магов – короче, отпетый бандит! А Лекс, наоборот, самый, гхм… забитый, – кашлянул он, – водится с полудурками Гудианом и Аткалагоном. Жалуется вечно мастерам, его тут гнобят все, кому не лень… – Саня мрачно слушал друга, а тот продолжал: – Ему с Абио то и дело колючки подкладывают, вонючкой посыпают, ну… этим самым горохом, как сегодня, – вздохнул он и обреченно обхватил голову руками.
– Хорошенькое дело, – сплюнул Белов. Он был просто в бешенстве. Ох, не так он представлял себе их героические подвиги! Совсем не так! – И что теперь, будешь стекла бить и со мной не общаться?
– Не знаю. – Талкин бросил мрачный взгляд в окно. – Я вообще не знаю, что делать. Понимаешь, только я заикнулся, чтобы тебя не трогали, так Джер сразу же сказал, что…
– Ах, значит, «Джер сказал»?! – не выдержал Белов, вскочив на ноги. – Выходит, Джер тебе важнее настоящего друга? – разъяренно выплюнул он.
– Да ты что, Саня! – перепугался Талкин. – Я… да никогда! Меня вообще все эти рожи бесят! И моя тоже. Для меня ничего важнее дружбы… – Он вскочил вслед за Лексом и ухватил его за плечи.
– Ладно, это я так, со злости, – постарался тот взять себя в руки.
Друзья снова уселись на лавку и молчали несколько минут.
Наконец Талкин шумно вздохнул и, не глядя на Лекса, спросил:
– Так что будем делать, Саня?
– Что-что… Если ты думаешь,