захныкать подобно ребенку. Еще ни разу в жизни он не испытывал такой ужасной боли.
Господи, как же он жалок!
– Дышите, – напомнила Эмма.
Да уж, легко сказать. Ведь с каждым вздохом его легкие обжигало точно огнем.
– Нужна нюхательная соль? – Ее глаза были голубыми и такими же холодными, как и их обладательница.
– Ваш отец более любезен с пациентами.
– К несчастью для вас, его здесь нет.
– Ничего страшного. Зато на вас приятнее смотреть. – Все в Вишфуле обожали старину дока, который на протяжении последних сорока лет латал жителей городка в любое время дня и ночи, не жалуясь и не раздражаясь. Стоун по нему скучал. – Хотя ваш отец просто дал бы мне пластырь.
– В таком случае вам, возможно, стоило подождать, пока он вернется на работу. Так что, вы сказали, произошло? – Эмма бросила на пациента насмешливый взгляд. – Получили тумаков от трех женщин?
– Угу. – Теперь внимание Стоуна сосредоточилось на ее руках. Эмма отложила шприц – благодарение Богу! – и взяла марлю.
– Я слышал, что вы работали в Нью-Йорке, – произнес Стоун, отчаянно пытаясь отвлечься от происходящего. – Заведовали отделением «Скорой помощи».
С мгновение поколебавшись, Эмма смочила марлю в антисептике и приложила к ране на виске Стоуна. Ее шелковая блузка дорого блестела, каблуки изящных туфель цокали по покрытому линолеумом полу, а на брюках виднелись тщательно заглаженные стрелки. Она была осторожна, организованна, максимально сосредоточенна. И немного педантична. Все это должно было отталкивать Стоуна.
Но не отталкивало.
А как раз наоборот. И он не знал, что с этим делать. Белый халат только придавал Эмме сексуальности. Ее блестящие волосы были собраны на затылке симпатичной серебряной заколкой. И к тому же приятно пахли.
– Но я не замечал, чтобы вы приезжали сюда с визитами.
– Мой отец занятой человек.
– Ну, не так уж сильно он занят.
– Хорошо. Я была занята. – Эмма помолчала. – Мы видимся. Время от времени он приезжает в Нью-Йорк.
А, вот оно. Битва между гордостью и неодобрением. Ей не понравилось, что Стоун думает, будто ей все равно.
Он любил дока, но тот наверняка совершил несколько ошибок в отношениях с дочерью, поэтому признается в этом первому, кто его спросит об этом.
– Здорово, что вы приехали, – произнес Стоун. – Заботитесь о клинике в его отсутствие.
– Только до тех пор, пока он не встанет на ноги. А потом я вернусь домой.
Стоун внимательно посмотрел на Эмму. Она хороший врач. Он знал это, потому что доктор Синклер следил за карьерой дочери и частенько рассказывал о ее достижениях. И все же профессионализм и четкие движения Эммы заставляли Стоуна сгорать от желания встряхнуть ее хорошенько и показать, как здорово чувствовать себя чуть более расслабленной.
– Когда-то это место было вашим домом.
– Очень давно.
Верно. Мать Эммы покинула доктора Синклера и эти места двадцать четыре года