был непримирим к несправедливости, убийственен за своих друзей, но главное, пожалуй, не признавал авторитетов и не замечал преград в жизни. Это с одной стороны было уважительно, но с другой меня подобное даже пугало.
Через семь минут, после того, как его растолкали патрульные, он вылез из машины и направился прямиком в тамбур гипермаркета. Зашёл внутрь, умудрившись сбить в холле какого-то мужчину лет сорока. Сам же ещё и обругал его. Затем прошёл в один из торговых залов, поздоровался по пути с парочкой знакомых и сделал несколько звонков. Затем купил бутылку минеральной воды и дошел до банкомата.
Долго Гаврила не стал задерживаться. Буквально через три минуты он уже стоял возле патрульной машины. Без слов и с полным безразличием на похмельном лице, сунул одному из сотрудников сложенные в узкую полоску купюры и направился в сторону видневшегося неподалеку, то ли парка, то ли леса. Он перешел проезжую часть, трамвайные пути и влез в зеленые заросли кустарника. Петляя между сосен и больших кустов сирени, он дошел до небольшой деревянной конструкции. Приблизившись к ней, Гаврила окликнул, сидевшего спиной к нему, паренька.
– Стекло, задницу поднимай!
– О, здорово Гаврила. Что случилось?! – перепуганным голосом воскликнул парень, едва не упав на траву, – Мне позвонили, сказали здесь сидеть и чего-то ждать.
– Ни чего, а кого! – раздраженно ответил Гаврила, делая несколько глотков минералки, – Меня ждать, идиот! Давай на свой мопед, до девяти попаси вот ту машину, – он ткнул пальцем в сторону кустарника и дороги, на другой стороне которой стояла патрульная десятка. Если пересменка произойдет, проследи за одним из них. Без разницы, кем. Вечером буду ждать звонка.
– Всё понял, Гав. Насолили?
– Не твое дело. С ними, как обычно. Много на себя берут, алчные. Достали уже.
– Всё ладом. Я побежал тогда, – пробормотал Коля Стекло и торопливо двинул к своему старому мопеду, прислоненному к сосне.
Гаврила достал электронную сигарету, стал наблюдать за удаляющейся десяткой и увязавшийся за ней мопед. Зрачки его глаз сужались и расширялись. Он стоял и курил, пока сзади его не окликнули.
– Гав, их обязательно трогать? Проблемы могут быть, – сказал коренастый, широколицый парень.
– О чём разговор?! Я, что, должен терпеть подобное! Еще и деньги забрали, я же не миллионер, свое кровное раздавать, – с металлом в голосе ответил Гаврила, оборачиваясь к двум, коротко стриженым, парням.
– Ясно-ясно, ладненько.
– Морда, я вчера сильно загулял? – уже спокойно спросил Гав.
– Довольно сильно. Ты хотя бы разбитые кружки помнишь?!
– Нет, а я в баре был? – удивленно посмотрев на Морду, пробурчал Гаврила.
– Угу, еще как был. Напился до чёртиков. Двоих наказал и пошёл на улицу.
– А дальше?
– История умалчивает. Ты даже Ирине сказал домой ехать. Нам сказал её отвезти, а ты типа гулять пошёл.
– Не ерунда! Еще и с ней объясняться придется, – окончательно