выжить в Великой степи.
Все же остальные достоинства человека, если они не сочетались с достоинствами храброго воина, ни во что не ставились. Трусость и слабость презирались открыто и беспощадно. Немощь увечного и бессильная старость ни в ком не вызывали сострадания и жалости.
Им все открыто и даже с не скрываемой усмешкой говорили, что лучше бы им, сирым и убогим, раньше с честью умереть в открытом и честном бою, чем мирно дожить до унизительного состояния, когда человек становится никчемной обузой для других…
По приказу Субэдэя теперь каждый день на огромной площади рядом с каждым куренем проходили воинские упражнения, в которых принимали участие все свободные от караульной службы воины, от простых нукеров до самих тысячников включительно.
На второе утро темник неожиданно нагрянул во вторую тысячу и устроил в том лагере настоящий разнос. Он прошелся по становищу, заглянул в шатры, приказал собрать в кучу всех тех, кто отлынивал от упражнений или по тем или иным причинам на то время ошивался при кухне, возле пасущихся табунов, стад и отар.
– Этим всыпать по десять плетей! – Субэдэй хмуро кивнул в сторону нерадивых воинов. – Впредь будет им наука. Десятников этих ленивцев наказать перед строем десятников пятью ударами, чтобы сами впредь следили за своими воинами…
Молчаливые таргауды отогнали в сторону провинившихся воинов и повели на то место, где в ту пору упражнялись их товарищи, чтобы провести перед всеми показательную порку…
– Каждому барану по его заслугам…
Каждый должен отвечать за свои поступки и упущения по службе. Тонкие губы монгольского начальника дрогнули в иронической улыбке.
В странах заходящего солнца вовсю гуляют небылицы о том, что дисциплина в монгольской армии поддерживается невероятными по своей жестокости мерами. К примеру, если в бою два-три человека из десятка отступили – казнят весь бедный десяток. Мол, таких методов устрашения не знала до этой поры ни одна армия мира. Даже децимация в Древнем Риме – лишь казнь каждого десятого труса, бежавшего с поля боя. Но… не знала этого и монгольская армия. Все сплошь выдумки…
Глупцы, все они, видно, неправильно прочитали Плано Карпини, который писал: «Если из десяти человек бежит один или двое, или трое, или даже больше, то все они умерщвляются. И если бегут все десять, а не бегут другие сто, то все умерщвляются; и, говоря кратко, если они не отступали сообща, то все бегущие умерщвляются».
Все же ясно и понятно написал про них Карпини: казни подлежат именно трусы, бежавшие с поля боя, но никак не все их товарищи, соратники-храбрецы. Их, монголов, до того мало на этом свете, что каждого следует беречь, посылать в бой с умом…
– А это еще кто? – правая бровь у полководца изумленно изогнулась.
– Этот состоит помощником при кухне, этот помогает пасти табун… – начал перечислять тысячник, пряча в сторону виноватые глаза.
– При