повернулась и, прижавшись ко мне всем телом, прошептала:
– Ты так легко с ним справился, а ведь лифчик этот непростой, с секретом!
– У любви от меня нет секретов, – улыбнулся я, и мы, взявшись за руки, медленно опустились на колени друг перед другом. То ли коктейль возымел над нами свое действие, то ли внезапно вспыхнувшая взаимная симпатия, только мы так легко слились, соединившись в страстных объятиях, будто давно уже были любовниками. Поочередно проявляя инициативу, мы с Татьяной устроили на матрасе такую карусель, что, временами, не удержавшись, скатывались с нашей импровизированной постели на ковер, затем, смеясь, возвращались обратно. Бурного финиша мы достигли одновременно, и потом еще какое-то время, лежа рядом и нежно поглядывая друг на друга, восстанавливали дыхание.
Татьяна лежала, раскинувшись в истоме, полностью расслабленная, когда я вновь заключил ее в свои объятия, захватив таким образом врасплох. На этот раз я полностью подчинил ее своим движениям и был агрессивен и неутомим. Ее глаза вначале горели страстно, она что-то шептала, затем я увидел в них ожидание и мольбу, она даже прикусила губу до крови, чтобы не закричать. Когда я, наконец, разрядился, мы повалились, совсем обессилевшие, поперек матраса и замерли. Минуту-две спустя Татьяна шелохнулась, прижалась ко мне и, пристроив свою огненную головку у меня на руке, прошептала:
– Ты просто сумасшедший, Савва! Когда ты меня любишь, твои серые глаза горят голубым огнем.
«И когда она успела рассмотреть цвет моих глаз? – удивленно подумал я, нежно целуя девушку. – Ведь почти все это время ее глаза были закрыты, да и в баре сейчас темно как ночью».
Шепчась и лениво ласкаясь, мы провалялись в нашей импровизированной постели не менее двух часов, и под конец даже немного вздремнули. Когда мы вновь открыли глаза, я одним движением притянул ее к себе и пылко воскликнул:
– Я хочу тебя, Татьяна! (Это была, как вы, конечно, понимаете, шутка).
В притворном ужасе девушка округлила глаза и уперлась обеими руками мне в грудь:
– Нет, такое невозможно вынести. Черт возьми, это же прямо насилие какое-то!
– Но, милая, согласись, что это нормально, – сказал я, немного ослабляя объятия. – Ты знаешь, еще Магомет в свое время сказал относительно женщины: «Никогда не отпускай ее, пока она не будет удовлетворена».
– Хорошо сказал. – Глаза Татьяны озорно блеснули. – Видимо, он был настоящий мужчина и понимал в этом деле толк.
Четверть часа спустя, у входа в ресторан, она, приподнявшись на цыпочки, обняла меня, поцеловала в щеку и, сказав: «Прощай, милый, это было как праздник!», летящей походкой ушла в сторону автовокзала. Татьяна на ходу размахивала своей сумочкой, той самой, с которой у нас с ней все и началось. Легкая грусть овеяла меня, когда ее стройная фигурка исчезла за изгибом дороги. Глубоко вздохнув, я повернулся, было, чтобы вернуться в ресторан, и тут мой взгляд столкнулся с взглядом Ильича, стоявшего